Дочь королевы сирен

На этот раз, вместо того чтобы уплыть вперед без меня, она берет меня за руку. Я бы последовала за ней в любом случае, но мне нравится этот контакт. Я знаю, что это значит. На этот раз она не хочет со мной разлучаться.

Мы плывем вокруг группы сирен, которые начинают болтать между собой:

– Что это у нее на коже?

– Она пахнет как человек.

– Почему королева приветствует ее?

– Она чужая.

Моя мать останавливается, поворачивается и поет одну гулкую ноту.

– Хватит! – командует песня. Сирены замолкают, как будто кто-то насильно закрывает их рты.

Все еще держа мою руку в своей, мама притягивает меня ближе к земле.

– Сирены должны повиноваться твоей песне? – спрашиваю я.

– Да, но не так, как когда мы поем для мужчин. Я их королева. Мой голос движет чарующими.

– Чарующими?

– Наш народ зовется чарующими. Я говорю, где плавать, что делать, и чарующие повинуются. Это заложено в нашей природе. Только эта магия отличается от той, что подчиняет себе мужчин.

Как мать-пчела, командующая своим роем.

– На меня это не действует, – замечаю я, каким-то образом зная – она не может мной командовать.

– Нет. Тебе суждено стать королевой. Ты моя дочь. Ты будешь править, когда я умру.

Эти слова заставляют меня остановиться. Править сиренами? Мои мысли всегда были направлены на то, чтобы править морем. У меня есть команда, о которой нужно заботиться. Я их капитан. Я не могу командовать еще и чарующими.

Но я прогоняю эту мысль из головы и продолжаю плыть за королевой сирен. Сейчас не это самое главное.

– Я знаю, тебе о многом нужно подумать. Ты привыкнешь. Просто подожди и сама увидишь!

Дно океана становится каменистым по мере того, как мы приближаемся к новой стороне берега. Ряд скал ведет в подземную пещеру. Мама проплывает мимо, всю дорогу держа меня за руку. Тропинка становится темнее, но мы все еще можем видеть. Скалы усеяны морскими ежами и звездами. Ракушки раскрываются, когда вода проходит через пещеру. Но течение не сдерживает нас с мамой, мы спокойно продвигаемся прямо сквозь него.

В конце концов пещера расширяется, становится более глубокой. Дно теперь примерно в пятидесяти футах ниже. И на нем…

Так много золота и серебра.

Монеты, украшения, кубки и блюда, драгоценные камни.

Я могла бы купить весь мир пять раз на ту сумму, что здесь хранится.

Моя мать подплывает к сокровищам, берет пригоршню монет, пропускает их сквозь пальцы.

– Это передается в нашей семье из поколения в поколение, – говорит она, – но каждая из нас внесла свой вклад.

Она находит серебряное кольцо с бриллиантом в центре и проводит по нему пальцем.

– Я сняла это с моряка, который упал за борт во время шторма. Море уже поглотило его крики, когда я вытащила это кольцо из его кармана. Думаю, он приберегал его для своей возлюбленной, что ждет его дома. А это, – продолжает королева сирен, поднимая золотую тарелку и вилку, – выпало из судна недалеко от ваших Семнадцати островов. Как только мы узнали, что на борту есть сокровища, спели остальным матросам, требуя, чтобы те выбросили все ценное за борт. Когда они закончили, мы заставили их самих броситься в воду. Чтобы поиграть с ними.

Я старательно сохраняю нейтральное выражение лица, но она все же спрашивает:

– Тебя это беспокоит?

Все, о чем она рассказывает, вызывает беспокойство и кажется мне неправильным. Кажется неправильным моей человеческой природе. Но я также могу видеть это с точки зрения сирены внутри меня. Для них это естественно. Образ жизни сирен. Можно ли винить тигра за то, что он охотится на человека, считая его своей добычей?

– Я убила много мужчин, – говорю я.

– Позабавилась ли ты с ними перед этим?

– Нет, я наслаждаюсь только теми мужчинами, которые мне нравятся. Не теми, кого я намерена убить.