Дочь королевы

То, что я становилась будущей королевой Сентерии, ничего не меняло: в первую очередь я все еще дочь Ирины.

Я усиленно пыталась вспомнить хоть что-то полезное, что могло бы помочь матери, но ничего не приходило в голову: в моем присутствии Эстес и его семья тщательно подбирали каждое слово. Они все еще не доверяли мне.

Неожиданно в голову пришла мысль, меня словно осенило: в первый же день, когда я прибыла во дворец, стала свидетельницей разговора Винсента и Эйдена. Винсент говорил, что Эстес пригласил к себе Тао, потому что, вероятно, грядет битва. Война, о которой шла речь, могла и не касаться Зиракова, но я не стала рисковать.

– Гриша сухей. – Женщина посмотрела на меня, ничего не понимая, и я повторила. – Гриша сухей. Передай это моей матери.

Женщина несколько раз повторила сказанную мной фразу и покачала головой. Она не стала спрашивать, что это значит, и лишь молча покинула комнату, оставив меня наедине с моими вопросами.

Я не знала, глупо ли поступила, поверив девушке. Я чувствовала, что сойду с ума в этом аду, если снова усомнюсь в матери.

С тяжелым вздохом я обессиленно опустилась в кресло у камина. В висках пульсировала боль, по телу пробежала дрожь. Я все еще сомневалась в правильности своего поступка, но все же испытала облегчение. По крайней мере, мне удалось передать информацию.

Гриша сухей. Скоро война.

Время летело быстро, и наконец настал день помолвки. Аристократы, государственные деятели и дальние родственники семьи Сентерии стекались во дворец со всех уголков страны, осыпая меня подарками.

Я стояла перед позолоченным зеркалом в полный рост и восхищалась красотой женщины в отражении: темно-синее платье из дорогой ткани, вырез на груди в форме сердца, пышные рукава, тонкая женственная талия и объемная пышная многослойная юбка. Элегантная тиара с кристаллами на рыжих волосах и сверкающее ожерелье на груди дополняли образ.

Неужели это я?

Я выпрямилась, чувствуя волнение, пока слуги завершали мои макияж и прическу, и, хотя женщина в отражении казалась идеальной, они постоянно что-то меняли.

Когда вошел мой жених, слуги поклонились и отошли.

Я рассматривала Винсента в зеркале: черный пиджак со стоячим воротником оказался покрыт значками. Насколько я знала, Винсент обучался с солдатами, и эти значки ему выдавались за достижения.

Я чуть не рассмеялась, глядя на него.

– Ты собираешься носить черное в такой день?

Винсент не ответил, но скорчил такую гримасу, что я поняла его мысли: это как раз именно то, что я должен надеть в такой день.

Я не могла винить его.

Винсент подошел и заглянул в зеркало. Я невольно рассматривала нас. Я могла с уверенностью назвать его красивым, он был довольно высок и хорошо сложен.

Да, со стороны мы смотрелись прекрасно, но чего-то не хватало. Чего-то большего. Если бы в тот момент я обняла Винсента, в глаза все равно бросался бы его отсутствующий вид.

Мы не любили друг друга, вот в чем заключался наш недостаток.

Мои плечи невольно опустились. Правда о том, что мне придется провести всю жизнь с нелюбимым мужчиной, настигла меня.

– Что случилось? – спросил Винсент, заметив мою подавленность.

Я посмотрела на него:

– Ты можешь остановить это даже сейчас, за несколько минут до помолвки. Зачем обрекать нас обоих на такие муки?

Я не могла не спросить. Винсент не удосужился ответить, прекрасно зная, что ответ для меня очевиден. Заметив его безразличие, я опустилась на кровать, и, с трудом сдерживая слезы, закрыла лицо руками.

Я изо всех сил старалась не плакать, но несколько секунд спустя мои ладони все же намокли от слез.

Испытания последнего месяца оказались слишком сложными и болезненными для моего юного сердца, у меня перехватило дыхание. Как ни странно, но в этот момент я больше всего ненавидела Арло и Лену, вечно строивших мне козни. Если бы они любили меня, если бы я знала, что, взойдя на престол, они не казнят меня, возможно, я бы не приняла предложение моей матери.

Хотя кого я обманываю? Я бы все равно согласилась. Тяга к разрушениям у меня в крови.

Винсент присел на кровать рядом, но я не обратила внимания. Меня бы не тронуло, даже если бы он погладил меня по спине, чтобы успокоить.

– Мне тоже нелегко, – признался он.

Я знала, что мои слова ничего не изменят, лишь расстроят нас обоих, но ситуация казалась невыносимой.

– Я не хочу выходить за тебя замуж.

– Я тоже не хочу на тебе жениться, – с грустью ответил он. – Я тоже.

Я хотела в сердцах закричать на него, чтобы он сделал хоть что-то, но Винсент оказался в таком же безвыходном положении, что и я. Все, что я могла, – лишь плакать, не обращая внимания на макияж.

Винсент молча оставался рядом несколько минут, пока я плакала. Принц дал мне время и ждал, пока я успокоюсь. Наконец я пришла в себя, глубоко вздохнула и выпрямилась.

– Тебе лучше?

Я утвердительно кивнула:

– А как ты?

Винсент тоже кивнул, но я знала, что он лжет. Я не хотела давить на него еще больше, поэтому отвернулась к зеркалу чтобы проверить макияж. Как ни странно, он не сильно пострадал. Что бы эти девушки ни нанесли на мое лицо, оно оказалось очень стойким.