Дочь короля

Вскоре в Норидж начали прибывать гости. Наверное, со времён датских королей этот древний город не посещало столько знати. Прибыли братья невесты, графы Глочестер и Корнуолл с супругами, граф Стефан Мортэн, графы Лестер, Честер и Экзетер, епископы Тэтфордский, Илийский и Линкольнский, даже аббат Ансельм из Бери-Сент-Эдмундса поспешил на поклон к Эдгару, забыв старые обиды. Сама же невеста высадилась в Ярмуте, где отдыхала после переезда по морю. Меня несколько удивило, что она не спешит встретиться с женихом. И каким женихом!

Я уже давно не вспоминала свои наивные надежды на то, что Эдгар станет моим мужем. Это было давно, когда он только приехал и я увидела, как он похож на моего бедного Этельстана... только ещё краше. Правда, Эдгар сразу дал мне понять, что это невозможно. И если я испытала печаль, то в этом повинно только моё глупое сердце. Но я всегда гордилась своей волей и вскоре заставила умолкнуть начавшее зарождаться чувство. Я стала для Эдгара, как он и хотел, другом, опорой, сестрой. Никогда и не думала, что с каким бы то ни было мужчиной меня свяжут столь доверительные и чистые отношения. Да, Эдгар воистину стал мне братом. Когда-то у меня и в самом деле был брат, Гай, но никогда в наших отношениях не было такого тепла, я не чувствовала с ним такого взаимопонимания, как с Эдгаром. И я старалась не думать о близкой разлуке.

Когда накануне венчания пришло известие, что Бэртрада прибыла в аббатство Святой Элизабет, что близ Нориджа, я не придала этому значения, будучи занята предсвадебными приготовлениями. С морского побережья как раз доставили тридцать бочонков свежих устриц, которые установили в колотый лёд. Двадцать две бараньи туши зажарили на больших вертелах. Будет и три быка, десять оленьих туш, множество ветчины, колбас, дичи, домашней птицы, кроликов и три павлина, которых я велела начинить сухими фруктами, — их внесут в зал на серебряных блюдах со всем красивым опереньем. И это не говоря о рыбе: форели, миногах, лососине, треске, великолепных угрях. Будут и овощи: зелёный горошек, редис, отварная свёкла, салат, лук, целые горы зелени. Пекари работали не покладая рук, чтобы испечь превосходный белый хлеб; масло и мёд будут в изобилии, так же как и множество сортов сыра. А также вафли, бисквиты, сваренные в сахаре фиалки, несколько фруктовых пирогов, которые подадут с обильным кремом и марципанами.

Вечером, усталая, я поднялась на галерею подышать воздухом. Эта галерея была последним нововведением Эдгара в Нориджском замке и имела весьма привлекательный, даже элегантный вид: полукруглые аркады, сдвоенные колонны с каменной резьбой в виде спиралей. Она опоясывала фасад замка перед обширной площадкой двора, где в дни свадебных торжеств должны были состояться состязания лучников, скачки, бои на палицах и другие развлечения.

Неожиданно в дальнем конце двора, там, где располагались мишени, я увидела Эдгара.

Несколько неподходящее занятие нашёл он для себя в это время, учитывая, что завтра состоится его свадьба. Эдгар метал ножи. Обычно он много времени проводил, упражняясь в этом искусстве, распространённом на Востоке, но сегодняшний день был явно не подходящим. И всё-таки я залюбовалась. Его движения были великолепны и отточенны. Клинки сверкали в лучах заката, когда Эдгар делал молниеносный взмах, а затем доносился тупой, отдающий дрожью, удар.

Вскоре он заметил меня, но не прекратил упражнений — и неожиданно я поняла, что он взвинчен и зол. Наконец, в очередной раз отправив клинки в цель, он велел оруженосцу собрать их и направился ко мне.

— Чем ты обеспокоен? — спросила я, когда он поднялся на галерею.

Эдгар опёрся о колонну и отрешённо стал глядеть вдаль. Не очень-то походил он сейчас на счастливого жениха. Не получив ответа, я всё же спросила, виделся ли он уже с невестой, на что Эдгар равнодушно обронил, что был занят весь день, а когда выкроил время и заглянул в аббатство, Бэртрада как раз была поглощена примеркой подвенечного платья. Увидеть же невесту в свадебном наряде до времени считается дурной приметой.

— Завтра мы встретимся с ней перед алтарём. Вот тогда и поглядим, насколько хороша моя суженая.

Он как-то нехорошо хмыкнул. Я заволновалась.

— Что тебя гнетёт, родич?

Опять это напряжённое молчание. А затем неожиданный вопрос:

— Риган, тебе что-нибудь известно о Гите?

Так вот о ком он думал накануне своей свадьбы! Я несколько опешила. Ведь после отъезда Гиты Эдгар вроде и не интересовался своей возлюбленной. Только раз как-то обмолвился, что Гита поселилась в Тауэр-Вейк, живёт тихо, ведёт там хозяйство и вроде неплохо справляется.

— Ты скучаешь по ней? — осторожно спросила я.

Его сорвавшийся, словно помимо воли, тяжёлый вздох был красноречивее всякого ответа.