Дочь ледяного Юга

– Пожалуй, это все, – Танри смутилась. – Я однажды просила их узнать про одного человека. Они подсмотрели кое-что из его прошлого. Но это… Это было слишком мерзко, подло. И то, что они подсмотрели, и то, что я влезла в чужую жизнь, потеряв друга. Я не хочу так больше.

– Но возможно, это спасло тебя от необдуманных шагов.

Гатур словно знал про Рофирта. А может, действительно знал, но по какой-то причине молчал. Потому она кивнула.

– Быть может, – добавил Бартеро. – Вдруг подобным образом ты сможешь пробудить тайну ледяного города? Этот талант у тебя проявился недавно. Тогда ты ничего мне не рассказывала. И странностей за тобой я не замечал. Хотя, возможно, ваш шаман их разглядел и поспешил избавиться, – промолвил он задумчиво, погрузившись в неведомое девушке прошлое.

– А сейчас замечаешь странности? – Танри бесцеремонно вырвала его из сетей воспоминаний.

– Ты слишком изменилась с тех пор и давно не со мной делишься своими секретами.

Ей послышалось или в его голосе действительно прозвучала издевка?

Сегодня она остро осознала – путешествие неизбежно. А хочет ли она этого на самом деле? В ледяной город – да. В длинный дом Оленя – нет. Страшно заглядывать туда, где запрятаны самые дальние тайники, что только предчувствуется, но не облекается в мало-мальски понятные образы.

Видя, что на нее не обращают внимания, куратор и командор увлечены обсуждением деталей полета, она встала и вышла в сгустившийся сумрак парка. Вдали глухо ворчал гром, ветер проверял листву на прочность…

Танри тут же наткнулась на Давиру и Рофирта. Они о чем-то тихо секретничали, но при ее приближении замолчали, проводили взглядами. А потом Бингар бросился вслед, нагнал у самых ступенек, преградив вход, и заявил:

– Я гораздо больше подхожу тебе, чем этот заокеанский недоросль! Вот увидишь!

– Поздно. Едва я вернусь, мы с Сандро поженимся, – она легко подвинула его в сторону и вошла в озаренную желтым электрическим светом прихожую.

* * *

Тучи. Они подкрались незаметно, провисли над всем западным побережьем Висы и обрушились на него мириадами струй. Молнии – корявые, изломанные дирижерские палочки – указывали, откуда грянет гром. И тучи спешили столкнуться взбухшими брюхами, исполняя приказы невидимого, оно вполне известного дирижера.

На северо-западе материка, занимая площадь в половину Шанбаре, командовало погодой исполинское сооружение гатуров. Во время полетов на «Вестнице весны» Танри видела его вблизи. Синевато-серые с розовыми узорами четырнадцать опор, ощетинившиеся частоколом, увенчанные серебристыми лепестками антенн. По кругу между опорами протянуты толстые канаты из янтарно-желтого материала. А в центре располагалось нечто серое, вогнутое с боков, словно обгрызанное яблоко, многогранное… К нему от опор тянулись провода. На высоте, на которую способны подниматься разве что такие огромные дирижабли, как «Вестница», да гатурьи самолеты, держался хрустальный куб, испускавший яркие лучи. Над ним постоянно клокотали тучи…

Когда наступает время, случаются грозы, как эта. Или как та, когда ее, Танри… Нет, тогда еще Тинри, нашли в саду Синардов.

Воспоминание пришло вместе с раздробившей небо на тысячи обсидиановых осколков молнией. Ночь. Эта башня. Темная фигура в меховой шубе впереди и белоснежные звездные псы. Вихрь стаскивает ее с саней, мчащихся быстрее любого людского транспорта. Она кричит, хватается за хрупкие перила, но псы закладывают лихой вираж, незнакомец впереди смеется, взмахивает рукой, и из туч сыплются ледяные шарики. Град. Теперь она знает, а тогда испугалась, что снег может быть таким крупным и твердым. Беззвучный смех незнакомца грохочет в ее голове, разламывающимся айсбергом. «Получай свою теплую зеленую землю! Теплее не бывает! – смеется незнакомец. – Но не вздумай отказываться от моего подарка. Пожалеешь!»

И она вываливается-таки вниз.

Кажется, она закричала, оглушенная внезапными воспоминаниями. Но только гром был ей ответом. Что там? Кажется, чья-то фигура промелькнула в окне – высокая, в длинной шубе. Нет, это ветви сгибаются под тяжестью ливня, плетями хлещущего по парку.

Духи-хранители попрятались. В общежитии стих привычный шум, смех. Перед силой стихии замерли, затаились студентки.

А воспоминания сыпались на Танри фотокарточками детства. Вот мама. Не Вирия, а настоящая мама, преступившая закон, после гибели отца выбравшая мужчину из враждебного дома Чайки. Она молчит, вытирает слезы, навсегда покидая Зубастый мыс.

Вот Раса, младшая сестричка, которой она пересказывала истории, услышанные в школе и от Бартеро.

Ее Бартеро. Он совсем не такой, каким предстал перед ней недавно. Его не гнетет тяжесть забот, не делает раздражительным. Он еще веселый, надежный, готовый болтать с ней часами, он несет в себе солнце другой, такой непостижимой зеленой земли…

Танри вдруг стало холодно и тоскливо. Свернувшись клубочком под одеялом, она смотрела в незавешенное окно, опустошенная, не решившая, как жить дальше со своим прошлым. Надо завтра все рассказать Арвисо. Вместе они что-нибудь придумают.