Дочь любимой женщины

Она обернулась. На стене висела та самая картина, «Девушка в шляпке с цветами», то есть не сама картина, а хорошая цветная фототипия, подарок автора, то есть покойного двоюродного брата. Сама картина была в каком-то известном музее, то ли в России, то ли в Британии.

Она спросила: «Отчего так?» Он мрачно ответил: «Я был бы счастлив с вами, но она мне мешает». – «Но это всего лишь картинка! В чем дело?»

* * *

Он рассказал ей историю настолько странную и безумную, что она пожалела, что пригласила его к себе и – если называть вещи своими именами – и сделала ему предложение. Наверное, зря. Кажется, он был нездоров душевно.

Разговор шел, разумеется, по-французски.

Он сказал, что уже много лет был – и, честно говоря, посейчас остается – влюблен в эту картину. Он уже не понимает, во что или в кого – в картину или в девушку, изображенную на ней. Когда он увидел ее впервые, он разлюбил свою жену. Попытался жениться еще раз – неудачно. Эта картина все время стояла у него перед глазами. Его чаровала эта проклятая раздвоенность, рассказывал он, нарочно отвернувшись от картины и глядя в окно. О, это страшное сочетание девичьей чистоты ее лица, платья, цветов – и рокового, низменного влечения в ее глазах! Он сказал, что даже не мог завести себе подружку или спать с проститутками. В милой благовоспитанной девушке из хорошей католической семьи он тут же видел похотливую распутницу, а в дешевой шлюхе или богемной нимфоманке – чистое, невинное беззаботное дитя. Это ужасно. И вот теперь, когда он, впервые за столько лет, наконец встретил красивую, милую, добрую, во всех отношениях достойную женщину – эта проклятая картинка встала между ними…

– Okhouyette, bliade! – громко сказала она.

– Pardon? – не понял он.

– Ceci est en russe, – объяснила она. – Cela signifie: la vie est incroyable.

– Oui, – сказал он, а в уме добавил: – Kazhetsa, ona menia ne ouznala.

Дальние свидания буквально на днях

В тот вечер актер Митя Данилов был в ударе: рассказывал анекдоты и смешные случаи из жизни, изображал разных деятелей и даже говорил что-то умное про политику; у него даже это получалось. В общем, веселил, развлекал и занимал компанию. Компания была большая, кое-кто и незнакомый. Все хохотали и даже аплодировали.

Там была одна молодая женщина, довольно красивая. Данилов ее первый раз видел. Золотистые волосы, а глаза – темно-карие, с золотыми искорками.

– У вас выдающийся артистический талант! – сказала она, когда все расходились и толпились в прихожей. – Очень приятно познакомиться. Алиса Трофимова меня зовут. Критик и теоретик театра.

– Спасибо, – сказал Данилов. – А меня Митя Данилов. Насчет «выдающегося» вы, конечно, загнули. Я себе цену знаю. Что и позволяет спокойно жить, ха-ха-ха. Хотя, конечно, приятно такое слышать! – и он поцеловал ей руку.

– Не скромничайте, – строго сказала она. – Я училась в Париже. У Мадлен де Перригор. Она ученица Жана-Луи Барро. Так что могу судить более профессионально, чем наши доморощенные бонзы. Буду рада продолжить знакомство. У вас есть Фейсбук? Давайте зафрендимся, – она вытащила из сумочки планшет. – Ну-ка, где тут вы… Ага. Ну-ка, давайте, отвечайте!

Данилов достал смартфон, открыл свой Фейсбук и ответил на запрос.

– Ну вот мы и друзья! Я вам напишу!

– Спасибо, – сказал Данилов.

Она написала назавтра, в мессенджер:

«Дорогой Митя! Нам надо увидеться, обо многом поговорить. Прежде всего о вас, о вашей работе. О перспективах вашей работы. Давайте встретимся где-нибудь в кафе, днем».

У Мити было порядок с работой, и с перспективами вроде тоже: утвердили на главную мужскую роль в сериале «Каторжанки». Но, с другой стороны… Поэтому он тут же ответил:

«Дорогая Алиса! Конечно, давайте увидимся. Назначайте время».

«Между полуднем и двумя часами», – ответила она.

«Отлично. Выбираем день».

«Не завтра и не послезавтра, увы, – через полчаса написала она. – Завтра куча дел, послезавтра мне надо укладывать чемодан, а в среду я улетаю в Таллин. Ровно на одну неделю! В четверг через ту среду вернусь, и увидимся. Обожаю Таллин! А вы?»

«И я», – ответил Данилов и занялся своими делами.

Он уже забыл о ней, как вдруг, дней через десять, пришло письмо:

«Вы, наверное, думаете, что я вас забыла? Или обманываю? Что вы! Просто я зависла в Таллине! Таллин так прекрасен! Таллин меня не отпускает! Вы ведь тоже любите Таллин? Вы меня поймете».

«Да, да», – отбил он.

«Как вы сухо отвечаете! – тут же написала она. – Вы думаете, что у меня там нечто, что я скрываю? Уверяю вас, нет! Это волшебник Таллин меня околдовал! Вот, смотрите!»

Высыпались фотографии Таллина, сорок две штуки.

«Правда, красиво?»

«Правда», – написал он.

«Вот! Вы видите, что эти переулочки, эти мостовые, эти стены просто физически не отпускают меня! До встречи!»

«Ага, до встречи».

Еще через неделю она написала, что вернулась, но ей надо немного отдышаться. Данилов ее не торопил. Дней через пять она написала, что уже вот почти завтра: