Дочь лодочника

Лодочник был в той же рубашке, джинсах и ботинках, что носил в ночь, когда Миранда в последний раз видела его живым. Бедра и колени были запачканы грязью, руки тянулись к земле. Под челюстью виднелся порез, и казалось, будто он нахмурил брови, но в остальном лицо его было лишено выражения, лишь смотрело пустым, оцепенелым взглядом мертвеца. Из его груди, над самым сердцем торчала стрела. С оперением таким же светло-серым, как у тех стрел, что Миранда и сейчас носила в своем колчане…

«Нет», – сказала она или подумала, что сказала, не осознавая, что ее пальцы, несмотря на лук в руке, показывали жесты, которым она научила общаться Малька. При этом она забывала дышать. У Миранды вскружилась голова, и она уселась в траву. Солнце, опустившись за дуб, подсвечивало труп Хирама золотым нимбом.

Над ней вдруг возник силуэт Малька.

Миранда тупо уставилась на него.

Мальчик наклонился, положил свой лук на землю.

«Ты в порядке?» – показал он жестами.

Она схватила его за руку и указала на дерево за ним.

«Человек? – кое-как показала она дрожащими руками. – Видишь?»

Малёк оглянулся через плечо.

«Человек? – сказал он. А потом покачал головой, поправил: – Олениха».

Олениха?..

Миранда посмотрела на дерево. Висело животное. Мальчик всадил стрелу ему в сердце и, просунув веревку через сухожилия ног, подвесил и перерезал горло. И кровь до сих пор сочилась на зеленую траву.

Миранда медленно оторвалась от земли. Колени у нее дрожали.

– Я не… – проговорила она, но больше ничего вымолвить не могла.

Встревоженный Малёк с любопытством наблюдал за ней.

Она выдавила из себя сухую улыбку, вопреки навернувшимся на глаза горячим слезам, и покачала головой. Затем подошла к оленихе. Коснулась сгубившей ее стрелы, вонзившейся в грудь древка.

Миранда огляделась вокруг, увидела, как все произошло. Мальчик взобрался на дуб и ждал, а олениха забрела в высокую траву, чтобы ее пощипать; мальчик свалил ее выстрелом ярдов с пятидесяти-шестидесяти; она увидела в траве вмятину и кровавый след, где он протащил ее от линии деревьев к дубу посреди луга. Миранда изумилась меткости мальчика при таком расстоянии. Он стрелял чисто инстинктивно. Она же, привыкшая стрелять прицельно, с выносом, оценивала высоту по расстоянию между наконечником при полном натяжении лука и мишенью. Перед каждым своим выстрелом производила расчет, тогда как мальчик действовал совершенно непостижимо.

Она провела рукой по оленьему боку: мех был жесткий, как щетина малярной кисти.

«Хороший выстрел», – похвалила она.

Он расплылся в улыбке, теплой и лучезарной.

Она вмиг почувствовала себя лучше.

– Но не стоит оставлять ее внутри. – Она ухватилась за стрелу, торчавшую из оленьей груди, и вырвала ее. Наконечник был острый, из тех, что она подарила ему прошлой весной на день рождения.

«Покажи мне, что нужно теперь сделать», – велела она с помощью жестов.

Под кровоточащим киноварью небом мальчик вытащил из-за пояса, сделанного из беличьих и кроличьих шкурок нож для свежевания и принялся за дело. Когда он замялся, она взяла его руку и поднесла лезвие к паху. Он всадил нож в олениху, разрезал грудную клетку, и туша медленно вскрылась. Малёк залез в нее руками по локоть. Из животного выпали внутренности. Он бросил их в кучу и залез обратно.

Миранда наблюдала за мальчиком. Он был красив. Она страшилась собственной любви к нему.

– Баба говорит, ты не спишь, – сказала она. – Хочешь поговорить об этом?

Он покачал головой. Олениха хлюпнула, он вытащил руки.

– Почему нет?

«Нет слов», – показал он окровавленными руками.

– А если их придумать?

Мальчик замешкал, затем всадил нож мертвому животному в бок. Затем сложил руки вместе и пошевелил пальцами, не глядя на Миранду, будто общаясь сам с собой. Вокруг жужжали мухи, они же ползали по звериной шкуре. Она уловила слова «красный», «огонь» и «бояться». Наконец он развел руками, бросил попытки что-либо показать и только покачал головой. Затем вернулся к оленю. Пошарил за грудиной, ухватился за что-то неподатливое, а когда вынул руки, окровавленные до предплечий, Миранда увидела, что он держал что-то маленькое, круглое, с идеальным ранением от стрелы посередине. Он, улыбаясь, протянул это ей.

Это было сердце.

Гнездо Крабтри