Дочь мадам Бовари

Тот, улыбаясь, кивнул. Было заметно, что эта восторженность русской девушки ему приятна. К тому же в ее поведении не было ни грамма заискивания или подобострастия. По всему было видно, восторг ее искренний, но цену она себе знает.

– Рад, что вам понравился вечер. Думаю, сегодняшняя прогулка будет не хуже. Тем более леди Кэмбвелл к обеду заказала наше любимое семейное блюдо.

– Отец, боюсь, Берта его не оценит. Она не любит тяжелое и жирное. – Дэннис подал Берте чашку кофе.

– Это так, но зато я люблю все необычное и незнакомое, поэтому у блюда есть шанс.

Шанс у блюда был, потому что к озеру они подошли только к трем часам. Из дома они вышли гурьбой, наперебой вспоминая семейные истории и легенды, потом разбились на пары и только изредка окликали друг друга. Впрочем, сэр Ричард с женой старались быть рядом с Дэннисом и Бертой. Законы гостеприимства побуждали их быть особенно внимательными к гостье. Берта уже узнала, что все постройки были выполнены известным английским архитектором и реставрировать их не будут.

– Важно, чтобы потомки видели, что было раньше. Поэтому мы изнутри укрепляем, как бы консервируем, но внешне – внешне это должно иметь вид естественный и отражать время.

– Хотя мне иногда хочется что-нибудь современное увидеть в этих лесах, – леди Кэмбвелл с утра была воинственно настроена. Заметив, что сэр Ричард нахмурился, Берта поспешила сказать:

– Здесь так все органично, что добавить что-то сюда или изменить было бы достаточно рискованно. Я даже думаю, что этот парк можно было бы внести в этот известный английский справочник, нам еще на занятиях по искусству старинных английских усадеб о нем говорили…

– А, это тот, который составил небезызвестный Артур Голдсмит?

– Да-да, совершенно верно, – Берта обрадовалась, что ее замечание отвлекло супругов от возможной распри.

– Ну, он авторитет спорный, хотя многие считают его знатоком. Вот видите, вы его даже изучаете.

– Ну, не изучаем, просто на него ссылаются…

За разговорами они наконец дошли до озера. Лес, он же парк, Берте понравился – все было продумано, и вместе с тем ничто не напоминало о заботливой руке садовника или лесника, но, когда деревья расступились и все вступили на желтую песчаную дорогу, которая маленьким отрезком пробегала мимо низкого можжевельника и упиралась в идеально правильной круглой формы озеро, у Берты захватило дух. И дело не только в том, что картинка была почти идиллической – зелень, песок, спокойная гладь воды, маленький домик под старой черепицей и почти игрушечная плотина. Берте все это напомнило ее родной город. Там точно так же песчаные дорожки выводили к воде. Здесь, недалеко от Лондона, ее ноги точно так же проваливались в нежный песок, точно так же пахло водой и точно так же эта вода отливала бледным свинцом. Озеро, к которому они вышли, было действительно большое, другой берег, свободный от деревьев, был так далек, что, казалось, конца ему не видно, и это довершало сходство с ее, Берты, любимыми местами. Она на мгновение остановилась, вдохнула полной грудью и произнесла:

– Господи, как же я соскучилась!

Произнесла она это по-русски, спохватившись, перевела на английский, но попутчики, изумленные и тронутые ее интонацией, казалось, все поняли.

– От дома вдалеке тяжело, это верно. Особенно когда дом любишь! – сэр Ричард покачал головой, ему было очень обидно, что один из его сыновей в пылу спора как-то сказал: «Да я бы куда угодно уехал, только подальше от этого дома!»

Он и уехал. На военную службу и приезжает теперь только по случаю. Глава семейства Кэмбвеллов вдруг подумал, что вот с этой русской девочкой он гораздо быстрее мог бы найти общий язык, чем со своими детьми. В ней была искренняя сила и выносливость. Англичане, спортсмены по натуре, это качество особенно ценили.

– Погостите у нас подольше, если позволяют обстоятельства, – произнес отец Дэнниса и второй раз за последние сутки чрезвычайно удивил домашних.

А Берта только покачала головой. Ей действительно здесь нравилось, но ее ждали занятия, да и двойственность положения ей никогда не нравилась.

Оставшийся день был похож на сказку. Озеро, плотина, которую они осмотрели и которая оказалась точной копией плотины восемнадцатого века. И знаменитый хаггис – старинное блюдо из требухи, и терпкое вино, и разговоры об охоте, рыбалке, в которых вся семья, без исключения, принимала самое живейшее участие. Поведение окружающих как-то неуловимо изменилось, словно они, с молчаливого поощрения главы семьи, приняли Берту в свой ближний круг.

Уезжала она на поезде. На станцию ее привез Дэннис, который был вынужден остаться, чтобы решить с отцом какие-то вопросы. Стоя у вагона первого класса («Вы наша гостья, позвольте нам позаботиться о вас!»), она слушала торопливую речь Дэнниса:

– Ты должна, вернее, ты, пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказал. Ты понравилась отцу, я это видел. Более того, ты – это, наверное, единственный мой выбор, который он одобрил. Я своего старика отлично знаю.

– Хорошо, я подумаю. Спасибо тебе за все. Мне очень здесь было хорошо.