Дочь мадам Бовари

Ночь была, но прошла она так быстро, что когда Берта увидела проявившийся в предутренней мгле силуэт старого собора, то выскочила из постели и плотно задернула шторы. Ей не хотелось пускать сюда утро, которое обязательно разлучит ее с тем, кто так безмятежно сейчас спал рядом. Тот, кто этой ночью подарил ей наслаждение. Тот, кто заставил ее ночью произнести «люблю». Берта, проснувшись, боялась пошевелиться. Сказка, в которую так внезапно превратилась эта поездка, не должна была кончаться. «Конечно, это не любовь. Я еще и сама не знаю, что это такое, и для меня главное – мои планы, моя жизнь!» – думала она, глядя на спящего Егора, а сама в душе понимала, как резко ее жизнь переменилась за одну ночь. «Так не бывает. Время покажет. Я не буду спешить», – опять одергивала она себя. Но руки ее обнимали плечи мужчины, и все доводы, планы и намерения сразу же превращались в призраков.

Утро все-таки наступило, и было оно таким же жарким, как и ночь. Егор, увидевший Берту в одной тоненькой рубашке, напрочь забыл об открытии выставки, о том, что опаздывать нельзя, так как его ждут журналисты. Все эти важные дела отошли на второй план, все заслонила фигурка этой девушки с белыми, словно выбеленными солнцем и солью волосами, девушки, чьи зеленые глаза не давали ему покоя уже два года. И только слово, данное Дэннису, их договоренность, что выбор сделает она сама, не позволяли ему проявить свои чувства. Но сейчас, здесь, в Страсбурге, она сама подала ему знак. Он безошибочно это распознал и не смог сдержать себя.

Открытие они пропустили, как пропустили пресс-конференцию и фуршет. Вместо всех этих официальных мероприятий они уселись на речной теплоходик и поплыли по старому городу, украшенному красной геранью и еловыми ветками. Они держались за руки под большим пледом, которым укрылись от свежего речного воздуха, и молчали. Молчали, потому что не могли выразить свои чувства, опасения и страхи. Они жили только сегодняшним днем, сегодняшним вечером и сегодняшней ночью.

Обедали Берта и Егор в ресторанчике на соборной площади. Заказав традиционный суп «три мяса» – в глубокой тарелке лежал и кусок говядины с жилкой и жирком, отварная ветчина и куриная лапка, а все это украшали сельдерей и морковь, – они набросились на него, словно не ели вечность, а насытившись, еще долго сидели за столиком, попивая вино и разглядывая прохожих. Они никуда не спешили. Они наслаждались каждой минутой, ценя ее на вес золота – эти минуты потом войдут в память как самое счастливое время, принадлежавшее только им двоим. Берта сдалась – она уже ничего не просчитывала, ничего не взвешивала, ничего и никого не сравнивала – она жила только этим смешливым лицом, этими темными глазами, которые смотрели сейчас на нее с такой любовью. При взгляде на его руки она краснела, невольно вспоминая прошлую ночь.

Неделя пролетела незаметно. За это время они поняли, что оторваться друг от друга невозможно, что у них много общего – вкусы, пристрастия, привычки и есть часть жизни – персонажи, понятия, отношения, – которая неприемлема для них обоих. Как-то, когда они допоздна засиделись в какой-то кофейне, она сказала ему:

– Видишь ли, мне всегда казалось, что людей объединяет нелюбовь. Любим же мы все одинаковое – сладкое, красивое, удобное. А вот не любим мы разное…

Егор слушал ее внимательно, уже не посмеиваясь. В его лице было что-то, отчего сердце замирало и что узнать было страшно. Как-то она спросила:

– Почему я счастлива, но беспокойна? Что это может быть?

Егор обнял ее и ничего не ответил. В его объятиях эта непонятная тревога исчезала, и сама для себя она вдруг нашла ответ: «Это – любовь. Я просто никого еще так не любила. Это – она, такая тревожная».

Улетали они из Страсбурга влюбленные и вдруг осознавшие, что знают друг друга целую вечность.

Через две недели после возвращения из Страсбурга Берта встретилась с Дэннисом. В тот день в Лондон пришла зима. Самая настоящая лондонская зима, опустившая столбик термометра до плюс пяти градусов. Берта, закаленная родным климатом, только посмеивалась, глядя на встревоженную местную публику. Солнце слегка согрело день. Берта в уютном кашемировом пальто и берете цвета сливок приехала в Лондон ранним поездом – ей хотелось в одиночестве пройтись по улицам. Она неспешно шла и ловила взгляды проходивших мимо мужчин – она уже привыкла к этому. Ее внешность служила одновременно и приманкой, и защитой – не оглянуться на нее нельзя было, но подойти к такой красавице не всякий решался. Сейчас она, равнодушная к вниманию, с наслаждением вдыхала холодный воздух. В ее жизни все шло по плану. Правда, немного изменившемуся.

Дэннис сидел уже в ресторанчике – здесь подавали недорогие итальянские блюда из сыра. Перед Дэннисом стоял бокал с вином, при виде Берты он встал и, залившись румянцем, поцеловал ее в щеку. Она улыбнулась и ответила ему таким же дружеским поцелуем. Дэннис пытливо посмотрел на нее, но вопросов не задал, как бы высокомерно отметая все обстоятельства, которые могли бы возникнуть на пути их отношений.