Дочь Монтесумы. Сердце Мира

Сын небогатого английского священника, не нашей, а еретической церкви, он после смерти отца с небольшим капиталом отправился в Америку, устроил ферму в Техасе, занимался скотоводством, но прогорел. Некоторое время он бедствовал и даже – мне больно это писать – был слугой в одной панамской гостинице. Потом он попал на рудники, быстро освоился с этим делом и вскоре стал управляющим у одного американца на границе Гондураса. Здесь он выучился говорить по-испански и на нашем индейском языке майя. Заболев там лихорадкой, он приехал в Мексику и здесь получил это место в Кумарво.

Металла было достаточно, но работы затруднялись отсутствием воды для промывки. С самого приезда Стрикленд старался отвести воду и рыл для этого особый водосток. С моим прибытием число рабочих рук увеличилось, и работа была скоро окончена. Доход сильно вырос. Вода, однако, послужила причиной нашего несчастья. Спустя несколько месяцев она хлынула однажды с такой силой, что залила все шахты. Откачать ее не было никакой возможности – паровых насосов в то время во всей Мексике не существовало. Мы послали донесение правлению общества, прося отпустить средства на исправление дела. Ответ долго заставил себя ждать. Наконец пришло решение.

Несчастная случайность приписывалась нерадению Стрикленда, его отстраняли от должности и отказывались заплатить жалованье, которое он почему-то не брал в течение нескольких месяцев. Кроме того, они выражали намерение предъявить ему иск в размере понесенных потерь.

– У этих людей нет стыда! – воскликнул я, когда Стрикленд прочел мне бумагу. Я был возмущен, зная, что мой друг трудился не покладая рук.

– Не волнуйтесь, Игнасио! Я потерпел неудачу и должен смириться. Таков общий закон во всем мире. Знаете ли вы, что у меня всего тысяча долларов в мексиканском банке? Из них восемьсот принадлежат вам. Ведь я тратил здесь свои деньги, пока работы были приостановлены и я не получал ответа от хозяев. Я удалюсь отсюда без больших миллионов! – окончил он весело.

– Замолчите! Или вы считаете меня вором, способным отнять у вас почти все ваше состояние? Не повторяйте больше этого, если не хотите меня обидеть!

С этими словами я вышел и в раздумье пошел в горы.

IV Приглашение

Я едва прошел несколько сот шагов, как встретил хозяина того дома, у которого жил в Кумарво в первые дни своего пребывания.

– Господин, – обратился он ко мне (так часто звали меня посвященные братья, давая иногда наедине даже титул царя), – я шел к тебе, свиток найден!

– Какой свиток? – спросил я в недоумении.

– Тот самый, из-за которого ты сюда прибыл. Вчера чинили крышу моего дома и под ней нашли спрятанный свиток. Я несу его тебе!

– Хорошо. Я прочту его сегодня ночью!

Мы разошлись, и я пошел дальше, думая больше всего о делах Стрикленда. На повороте узкой тропинки у крутого склона горы я неожиданно увидел вооруженного незнакомца. Я быстро схватил свой нож и занял оборонительное положение.

– Удержи свою руку, дон Игнасио, господин мой! – послышался знакомый голос, и я узнал в незнакомце своего родственника Моласа.

– Что привело тебя сюда из Чьяпаса?

– Дела Сердца, господин мой, великий повелитель Сердца Мира… Но где я могу говорить с тобой без свидетелей?

Я повел Моласа к себе домой, накормил и напоил утомленного путника и тогда снова спросил о цели его долгого путешествия.

– Скажи мне, господин, какое пророчество связано с тем символом, хранителем которого ты являешься?

– А то, что, когда соединятся его обе половины, царство индейское восстановится от моря до моря, как было тогда, когда Сердце еще не разбили пополам!

– Так! Мы все это хорошо знаем из «Откровений Сердца». Та половинка, которая у тебя, видимая всем, носит название «День», а другая, утраченная, именуется «Ночью»… Соединенные вместе, они составят сплошную поверхность, и тогда возродится наше царство…

– Да, Молас, все правильно!

– Теперь слушай. Та половинка, Ночь, появилась в стране, и я видел ее собственными глазами; чтобы тебе это передать, я и пришел сюда!

– Говори дальше…

– Близ Чьяпаса есть развалины храма, построенного древними, и туда пришел один старик с дочерью. Старик зловещий, а девушка – красавица, каких я еще не видел. Он лечит больных разными травами и многим помогает, хотя похож на безумного. У меня заболела жена, и я пошел к этому целителю за помощью, хотя жена отговаривала меня, сказав, что она уже видела лицо смерти и дни ее сочтены. Но я все-таки пошел. За сутки пути я дошел до места, где он живет.

«Что привело тебя ко мне, брат мой? – спросил меня старик на нашем родном языке, но немного другим говором. – Или ты болен Сердцем?»

Услышав эти слова, господин мой, я весь обомлел. Я поспешил ответить условленным в нашем Братстве образом и так же ответил на второй, третий и последующие вопросы, спрашивая и его самого. И так до двенадцатого, со всеми знаками. Дальше я слышал слова, понимал их значение, но на тайный смысл не мог ответить. Очевидно, он был выше меня в нашем Братстве. Я поклонился ему. Тогда он меня спросил:

«Кто выше тебя в этой стране?»