Дочь Небытия (СИ)

Мне любопытно: почему я столько знаю о ней, о Геральде, об Астарте… а о других в лагере? Откуда я знаю их суть, их воспоминания, их силу, способности? Что со мной НЕ ТАК? Или, наоборот, ТАК? И почему они не видят то, что вижу я: мою силу, мои способности? Легко усмехаюсь, разнося тарелки, наполненные вкусной кашей, по столам, которые наполняются повстанцами, немного сонными, местами недовольными, и понимаю, что им не следует знать о моих преимуществах. Я старалась не смотреть на них, мне было не по себе от их взоров, в которых сквозило непонимание того, что я здесь делаю: либо это был взгляд на меня, как в пустоту, либо презрение. А я умираю от этого, и вроде бы уже надо обрасти толстой шкурой, а всё равно больно ранит.

Разгрузив поднос и захватив другой, иду к одному из столов и начинаю расставлять тарелки с горячей кашей, как вдруг меня грубо и ощутимо больно хватают за предплечье. Пытаюсь отдёрнуть руку, но не выходит, и я вскидываю взор к лицу неожиданного приставучего визави. В лицо летит порыв звёздного неба и запах ментоловых сигарет. Астр. Наглая улыбка, и я вдруг неожиданно понимаю, что нравлюсь ему. Жгуче, до тянущего ощущения в паху, но то, что творится в его голове — это жуткая смесь превосходства, смущения передо мной, презрения к слабости, желания взять то, что видит, и сломать, если не получит. Он не понимает меня — ещё один… Пытаюсь вырваться из его цепкой хватки, но он держит намертво, взглядом голубых глаз вонзаясь в мой карий.

— Что, непризнанная, вот и встретились, — произносит он, зловеще усмехаясь.

— Ага, очень рада встрече, — зло и саркастично ухмыляюсь в ответ, — очень (нет) счастлива была увидеться с тобой, но мне пора разносить тарелки, чтобы накормить высших существ.

Астр тянет меня к себе и проговаривает, понизив голос:

— Можешь обслужить меня, и тебе будут привилегии.

Он смеётся мне в лицо, а я неожиданно широко улыбаюсь в ответ. Астр немного обескуражен.

— Ангелочки и дьяволицы проходят мимо твоего шатра, а? — отчеканиваю слова и вижу, что он начинает злиться.

Взмах сильной рукой, и поднос летит из моих рук, окатывая меня горячими едой и кофе. Ангел вновь смеётся, а я хочу убить его за это унижение, за дерзость, за пренебрежение. К нам бежит Мисселина, надеясь предотвратить нарастание конфликта, но я даже не знаю, может ли быть хоть что-то хуже того, что уже произошло.

— Какая же ты неаккуратная, Вики, — причитает ангел и начинает собирать остатки пищи.

— Это не я, — кричу и оглядываюсь в поисках поддержки, но люди за столами не реагируют, им всё равно, они не помогут и не поддержат, меня как будто не замечают — без вида, без цвета, без запаха и силы.

— Ты неуклюжа, непризнанная, — говорит Астр и оборачивается к столу, приступая к трапезе.

Ну уж нет, я не могу ему позволить вот так спокойно продолжить свой день после того, как он обидел меня. В порыве злобы выхватываю у него тарелку и, пока он с удивлением и от неожиданности распахивает рот, просто впечатываю ему её в лицо. Астр вскакивает и бросается на меня, надеясь наказать за выходку, но между нами встаёт ангел, длинные белокурые волосы которого аккуратно убраны в высокий пучок.

— Прекрати, Астр, — его баритон, словно бы молния, прорезает наэлектризованный воздух между мной и наглым ангелом.

— Дино, она… — начинает Астр.

— Она будет наказана, — резюмирует он.

— Но я всего лишь ответила ему! — кричу я в лицо Дино, захлебываясь от несправедливости, оборачиваясь к тем, кто сидит за столами. — Вы же все видели, почему никто ничего не скажет?!

Дино смеряет меня холодным взглядом и четко произносит:

— Сейчас идёт война не на жизнь, а на смерть, наша дисциплина и сплочённость помогут нам выжить в таких условиях.

— А как же справедливость для таких, как я? — проговариваю, щуря от обиды и злости глаза.

— Просто делай своё дело, — как-то устало говорит он и обводит взглядом всех тех, кто собрался тут и теперь слушает его внимательно, — каждый из вас просто должен делать своё дело изо дня в день.

Дино задумчиво смотрит на меня, закладывая руки за спину, и уходит. Рядом шипит Мисселина:

— Вики, я вынуждена наказать тебя.

Лёгкий ехидный смешок Астра, и ангел даёт ему подзатыльник. Он багровеет, а я смеюсь во весь голос.

— Иди, Вики, переоденься… — с раздражением продолжает она, впрочем, тут же гасит в себе это чувство, неприсущее ей.

— А потом на дыбе висеть? — начинаю дерзить, словно ребёнок, проверяющий своё поведение с ней на границы дозволенного.

— Туалеты мыть и остаться без ужина, — произносит она таким замогильным голосом, будто это может меня расстроить или напугать.

— Мне всё равно, — произношу и понимаю, что эти мои слова и есть правда.