Дочь Обратной Стороны (СИ)

Жахнуло на славу. В тишине глухой морозной ночи звук выстрелов раскатистым громом взлетел к звёздам. Два заряда произвели в рядах напирающей нежити просто опустошающее воздействие. Картечь с диким визгом выкосила почти всех. Металлические шарики вперемежку с рубленым серебром играючи пробивали твёрдые черепа и перешибали самые толстые кости. Атака зверей захлебнулась. Во все направления полетели осколки костей и позвонков. Я торопливо прикрыл глаза рукавом плаща. Когда я вновь посмотрел, истоптанный снег передо мной усеивали сотни костей. От шайки воскресших животных не осталось и следа. Отчасти повезло одной паршивой овце. Она стояла, бессильно зыркая на меня красными глазками. Она недосчиталась нескольких рёбер и правой задней ноги. Я убрал пистолеты, подхватил меч, шагнул к ней и оборвал её посмертные мучения.

Обойдя останки второй раз умерших зверей, я не спеша направился к стоявшему в отдалении мельнику. Странный малый. Видел же, что победа осталась за мной. У него ещё было время убежать, но он им почему-то не воспользовался. Ещё одна подлянка заготовлена? Сомневаюсь. Думаю, что больше жрецу Зеймуса некем управлять… А сам по себе он мне не противник. Но тогда почему он не бежит?! Опять ловушка?..

Я подошёл к нему, и устало опёрся о тяжёлый меч. Стоило признаться, что схватка с зомби-скелетами порядком вымотала меня. На заснеженной окраине Подлесья трещал жгучий мороз, но мне было жарко. Я чувствовал себя таким же старым, как и спокойно встретивший мой суровый взгляд закутанный в меха Волот.

- Я не буду больше ни о чём тебя спрашивать, - буднично сообщил я ему. – Я просто перережу к чертям собачьим твою глотку и спокойно пойду спать. Думаю, до утра мне удастся вздремнуть несколько часиков. И поверь, спать я буду спокойно.

- Я уже стар и немощен, мальчик. Я пожил своё, - Волот улыбнулся. Я видел, что он пытается показать, насколько безразличен к смерти. Жрец отчаянно храбрился. Но его в одночасье поблекшие глаз говорили об обратном. В его глазах появилась обречённость загнанного в угол зверя. Чтобы он там мне не говорил, умирать ему определённо не хотелось. – Думаю, не много чести в убийстве беспомощного старика, не способного оказать должного сопротивления Ходящему!

- О чём это ты? – я удивлённо изогнул бровь. – Я ни словом не обмолвился о чести. Для меня убить тебя, это значит хорошо выполнить свою работу. Я не люблю оставлять дела незавершёнными. Оставь я в живых такую гниду, как ты, и моя работа будет неоконченной. Ты прав, в убийстве беспомощного старика нет чести. Как и не было её в смерти невинных детей!

Волот не спел даже отшатнуться. Мой меч пропел в темноте заунывную песнь и без сопротивления смахнул с плеч голову жреца. Из обрубка шеи тугим фонтанчиком ударила кровь, постояв секунду, обезглавленное тело рухнуло навзничь. Я посмотрел на упавшую мне под ноги голову. Тёмные глаза мельника навечно застыли в вопросительном недоумении.

Я не стал рубить Волота на куски и поджигать. Он был не из тех, что способны восстать после смерти. Обладая немалой силой над животными, способный призвать их себе на службу из мира, находящегося за гранью возможного, сам жрец был вполне обычным человеком. В нём не было магии. Одно лишь зло и оставшаяся нераскрытой загадка. После смерти этот страшный в своих непонятных таинственных помыслах и поступках человек оставил несколько открытых вопросов. В последнее время количество загадок на мою душу стало расти в угрожающей геометрической прогрессии. Впору начать их коллекционировать…

Я вытер клинок о плащ Волота и, понурив голову, поплёлся к деревне. Победа над жрецом забытого бога не прибавила мне ни удовлетворения, ни радости. Откровенно говоря, хотелось надраться вдрызг. Толку, что я отправил его к праотцам? Смерть старого ублюдка ничего не меняла в жизни тех, кто остался на этом свете. Я не смог вернуть выплакавшим от горя глаза матерям их детей. Одиннадцать ребятишек погибли потому, что один недоносок решил поиграть в великого волшебника. Они погибли, дав силу своему убийце. Дети оказались частью какого-то непонятного, извращенного плана.

Я шёл, погружаясь по колено в сугробы. Мороз страстно целовал моё лицо. Я шёл, не поднимая головы. И я думал о том, что убив старого жреца, я так и не отомстил за смерть несчастных детей. Возможно… Возможно, что я лицемерил, жалея исключительно одного себя.

_____________________________________________________________