Дочь палача и Совет двенадцати

Но это был не стражник. Этого человека лекарь не мог спутать ни с кем.

– Доктор Гайгер! – воскликнул он. – Вы тоже здесь?

Перед ним стоял, улыбаясь, Малахия Гайгер. Маску он снял, а костюм на нем был точно такой же, как у Симона: черный сюртук с белым брыжом. В общем-то, наряд у доктора Гайгера почти не отличался от повседневного.

Доктор пожал плечами.

– Положение обязывает, – ответил он печально. – Терпеть не могу эти балы! Но если я не появлюсь здесь, обо мне начнут плохо отзываться при дворе. Я не могу себе этого позволить… – Он показал на костюм Симона. – Как вижу, оба мы выбрали костюмы Dottore. Более чем уместно.

Фронвизер не понял, иронизирует доктор или говорит серьезно. Но он, очевидно, был рад встретить единомышленника среди этих безумцев.

– Я уже видел кое-кого из ваших пациентов. – Симону пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку. – Казначея Пфунднера. Вы, случайно, не знаете, куда он пропал?

– Нет, к сожалению, – Гайгер покачал головой. – Но меня не очень-то прельщает видеться с пациентами еще и на праздниках… – Он осторожно огляделся, но танцующие не обращали на них внимания. – Ежечасно исполнять свои обязанности крайне утомительно.

Фронвизер слабо улыбнулся.

– Тогда вам следовало выбрать другой костюм. Может, пастуха, как у курфюрста? Сомневаюсь, чтобы с пастухами заговаривали о камнях в пузыре или фурункулах.

– Ха-ха! Ваша правда! – Гайгер усмехнулся. Выражение его лица казалось каким-то чуждым ему. – Вы правы. В следующий раз я придумаю что-нибудь получше… – Он вдруг снова стал серьезным. – Как бы там ни было, нам повезло, что мы с вами встретились. Я сейчас же могу доложить вам, что мне удалось выяснить по вашему вопросу.

– По моему вопросу?… – Симон был озадачен.

Потом он понял, что имеет в виду Гайгер. В суматохе лекарь и забыл, что утром заглядывал к нему домой, дабы попросить об одолжении. Ему хотелось прояснить один вопрос, который не выходил у него из головы.

– Так вы получили мое письмо? – спросил Симон.

Его охватило странное беспокойство. Чертов кофе оказался слишком крепким. Музыка играла все быстрее, гости кружились точно колеса вокруг оси.

Гайгер кивнул.

– О да, и я сразу же обо всем осведомился. – Он вздохнул. – Так у меня хотя бы появилась отговорка, чтобы не искать себе другой костюм. Жена хочет, чтобы я наряжался поинтереснее, но…

– И?… – сдавленным голосом перебил его Симон. – Вы что-нибудь выяснили?

– Ну, полагаю, что нет.

Гайгер с сожалением развел руками, и надежда Фронвизера растаяла. Иначе и быть не могло… Должно быть, он просто помешался на очередной идее, как это не раз бывало в последние дни.

Доктор вдруг задумался.

– Хотя одно имя все же показалось мне весьма интересным. Скажем так, я не ожидал увидеть его там. Не в этом списке.

Симон насторожился.

– И что это за имя? – спросил он с тревогой.

– Ну, как я уже сказал, это еще ничего не значит…

– Господи, да скажите вы уже! – От волнения лекарь из Шонгау позабыл о всякой учтивости. – Прошу вас, – добавил он тихо.

Доктор назвал ему имя.

Еще один элемент мозаики встал на свое место.

Симон словно взглянул с расстояния на хаотичную картину, и внезапно все обретало смысл. У него перехватило дыхание, мысли обгоняли друг друга.

Какими же мы были глупцами! Ответ лежал у нас перед глазами, а мы просто не замечали его. Не хотели замечать…

Под звуки фанфар танец окончился, и гости со смехом бросились друг другу в объятия.

– Спасибо вам, – прошептал Фронвизер. – Имя и в самом деле… крайне любопытное.

Он торопливо пожал доктору руку, и тут в голову ему пришла еще одна мысль.

– Кхм… доктор, не будете ли вы так любезны одолжить мне вашу карету? Боюсь, мне нужно поспешить.

* * *

Когда раздался второй выстрел, Петер бросился на пол. Он услышал свист прямо над ухом, потом кто-то вскрикнул. Мальчик невольно вздрогнул. Это закричал его брат Пауль. И крик этот был исполнен боли!

Краем глаза Петер увидел, как Шорш и Зеппи, бросившись на одного из венецианцев, попытались вырвать у него пистолет. Но мужчина ударил Зеппи рукоятью, что еще сильнее распалило Шорша. Луки и двое его ребят схватились со вторым венецианцем и уже повалили его на пол. Некоторые из собак вернулись и теперь драли рукава своих надзирателей или кусали их за горло.

Ван Уффеле и матушку Йозеффу тоже облепили собаки и ребята. Но где же Пауль? Петер стал лихорадочно озираться. Вот он! Его брат лежал в углу, странно скорчившись. В свете тлеющего факела Петер увидел темную лужу, растекшуюся вокруг мальчика.

– Пауль! – закричал он. – Господи, Пауль!

Позабыв об опасности, мальчик подбежал к брату. Пауль одним из первых накинулся на венецианцев. Мерзавцы были ошарашены, однако им удалось дважды выстрелить.

Вторая пуля, похоже, угодила в Пауля.