Дочь палача и Совет двенадцати

Куизль трижды врезался плечом в гипсовую дверь.

На четвертый раз она не выдержала.

Дверь распахнулась, и Якоб вылетел наружу. Пфунднера нигде не было. Но луна светила достаточно ярко, и палач увидел следы, ведущие от грота. Казначей подволакивал правую ногу – похоже, ему все-таки досталось. Якоб вспомнил, что Пфунднер едва не превратил Магдалену в шлюху. Его охватила жгучая ненависть. Пусть только попадется ему в руки, повиснет на собственном достоинстве…

Но для начала он с ним поговорит.

Куизль двинулся по следу, как волк, почуявший кровь. Оставалось надеяться, что Георг справится с Фрисхаммером. Если они сейчас упустят казначея, то никогда уже не выяснят, знал ли он что-нибудь об убийствах!

Следы уводили в лес, тянулись вдоль низкой стены и резко сворачивали направо. Там высилась живая изгородь из самшита и переплетенных розовых кустов, укрытых хрустким снегом. Куизль двинулся вдоль изгороди, пока не увидел некое подобие входа. Следы были наскоро заметены веткой. За проходом в обе стороны тянулся второй ряд кустов. Якоб понял, почему Пфунднер побежал именно сюда.

Он стоял перед входом в лабиринт.

Хоть казначей и заметал за собой следы, их еще можно было разглядеть в снегу. Куизль повернул направо, подошел к следующему изгибу…

И остановился, глядя на чистый, нетронутый снег.

Он тихо выругался.

Хитрый ублюдок…

Палач попался на старую уловку, к которой и сам не раз прибегал в годы войны. Очевидно, Пфунднер какое-то время двигался в этом направлении, а потом вернулся по своим же следам. Куизль развернулся и вскоре подошел к тому месту, где, вероятно, и свернул казначей. В ограде был тесный лаз, и перед ним лежала горстка снега.

Снег упал с ветвей, когда Пфунднер пробирался через лаз.

Куизль пригнулся и протиснулся внутрь. По другую сторону, между рядами кустов, действительно тянулись следы. Якоб стиснул зубы и двинулся дальше. Насколько же велик этот лабиринт? Дворяне любили устраивать подобные лабиринты из живых изгородей. Некоторые из них были размером с целую деревню. Этот был совсем еще новым и дальше переходил в лес, что усложняло ориентирование.

Куизль только теперь обратил внимание, что одет слишком легко для подобных вылазок. Казначей, в своем дурацком костюме, наверное, чувствовал то же самое. Кроме того, Пфунднер был ранен, в следах стали попадаться капли крови. Возможно, ему досталось в драке, а может, он поцарапался о шипы, когда пробирался сквозь кусты. Но у Якоба тоже текла кровь, хоть и не так обильно. В голове, по крайней мере, прояснилось.

Куизль начал понемногу замерзать. Он понимал, что не сможет вечно таскаться по этому лабиринту. А позже ему придется выбираться обратно. Палач задумчиво потянул длинную нитку, свисавшую с его палаческого костюма.

Нитка…

Ему вспомнилась греческая легенда, которую он вычитал еще в детстве из старой потрепанной книги, купленной отцом. Какой-то герой преследовал в лабиринте чудовище и, чтобы не заблудиться, использовал нитку.

Оставалось только надеяться, что лабиринт не такой большой. Иначе Якоб рисковал остаться голым.

Он вытянул нитку у подола и привязал ее к одной из веток, после чего двинулся дальше по следу.

Следов крови становилось все больше. Кроме того, Пфунднеру было тяжело идти, он заметно подволакивал ногу и несколько раз даже упал. Долго у него бегать не получится. Время от времени за изгородью можно было услышать пыхтение и шорох. Казначей был уже близко. Иногда следы обрывались в тупиках. Тогда Пфунднер продирался сквозь кусты, и на ветвях оставались обрывки его костюма.

Когда Куизль миновал очередную развилку, луна неожиданно скрылась за тучами и стало совершенно темно. К тому же подул холодный ветер и снег белым облаком засыпал проходы. Следы стали практически неразличимы. Палач выругался вполголоса. Нельзя, чтобы казначей сейчас ускользнул от него!

– Пфунднер! – прокричал Якоб сквозь ветер. – Если вы рядом, послушайте меня! Я ничего вам не сделаю!

Некоторое время стояла тишина. Но потом где-то поблизости послышался хрипловатый смех.

– Если у вас ко мне предложение, то выкладывайте! – отозвался казначей. – Только не думайте, что я приму его. Я даже не знаю, кто вы такой!

«Я – твой палач», – хотел сказать Куизль, но передумал.

– Неважно, кто я такой. Главное, чтоб вы знали: мне нет дела до ваших дел в гроте, подделываете вы монеты или собираетесь выкрасть трон курфюрстины.

– Вот как? – В голосе Пфунднера появилась неуверенность. – Тогда зачем же вы меня преследуете?

– Какое отношение вы имеете к убитым девушкам?

Казначей немного помолчал, а потом громко рассмеялся.

– Так вы поэтому и гонитесь за мной? Потому что считаете меня убийцей, про которого толкуют все кому не лень?

Куизль действительно не имел ни малейшего понятия, кто мог стоять за этими убийствами и какие цели он преследовал. Поначалу Якоб подозревал мастера Ганса, потом Конрада Неера или кого-то из палачей… Но все его подозрения оказались ошибочны. За свою жизнь Куизль раскрыл немало злодеяний, но в этот раз он был в тупике.

И вот он морозит зад посреди заснеженного лабиринта!