Дочь палача и Совет двенадцати

– Мне кажется, вам что-то известно, – продолжал Якоб, чувствуя, как холод забирается под мантию. – Девушка, найденная в Мельничном ручье, Анни, она прислуживала вам. Ее подруги, Эльфи и Ева, тоже были проститутками у богатых патрициев. Они тоже мертвы! Умирают только проститутки или юные девушки, не так ли? И всех их казнили. Что вам известно? За этим стоит ван Уффеле?

– Клянусь вам, я не знаю! – прокричал сквозь ветер Пфунднер. Казалось, он стоит теперь совсем рядом, за изгородью. – Зачем вообще вам это знать? Вы что, из городской стражи? Может, вас подослал Лойбль?

Куизль не ответил и вместо этого снова спросил:

– Почему умерла Анни? Скажите, и я обещаю, что оставлю вас в покое.

– Черт, кому есть дело до этих девок? – закричал Пфунднер. – Это же никчемные шлюхи. Никому нет до них дела! Они стекаются в Мюнхен, как птицы по весне, и некоторые не доживают и до зимы. Но кого это волнует?

«Меня, – подумал Куизль. – Мне есть до них дело. И прежде всего меня волнует, что случилось с Магдаленой».

– Почему умерла Анни?

– Не знаю! – завыл Пфунднер. – Черт, вы хоть представляете, как я замерз? Я эту… эту Анни в последнее время и не видел. Для меня она больше не годилась, я так и сказал ван Уффеле. Он отправил ко мне новую.

И я знаю кого.

Куизль заскрипел зубами, но сдержал ярость.

– Почему она больше не годилась для вас? – спросил он спокойно, чувствуя, что близок к разгадке.

– Черт, да потому, что она была беременна! – прохрипел Пфунднер. – Эту дуреху угораздило забеременеть. Кому нужна брюхатая проститутка? Я велел ей избавиться от ребенка. Дал ей горсть серебряных монет, чтобы она держала рот на замке! А она, видимо, хвасталась ими, и кто-то ее ограбил… Больше я ничего не знаю, клянусь!

У Якоба перехватило дыхание. Ответ казначея потряс его сильнее, чем удар штемпеля в висок.

Кому нужна беременная проститутка?

Он вспомнил каждое убийство, похожее на казнь. Топили, душили и закапывали, как правило, женщин.

Убийц.

Якоб взял нить и двинулся к выходу.

– Эй, вы куда? – закричал Пфунднер. – Почему вы уходите? Я… ранен и замерз. Мне нужна ваша помощь! Вытащите меня отсюда! Господи, прошу вас, умоляю, не оставляйте меня в этом чертовом лабиринте! Помогите мне!!!

Но палач уже не слушал его.

Впервые за все это время Куизль чувствовал, что стоит на верном пути. Он поспешил прочь из лабиринта, и крики Пфунднера постепенно затихли.

* * *

Суд Ангерских Волков и Подонков Ау состоялся в кладовой, в подвале мануфактуры. Сидя на кучах материи и мотках пряжи, сломанных станках и пыльных сундуках, ребята хмуро смотрели на двух связанных пленников: Лукаса ван Уффеле и матушку Йозеффу. Венецианцев, наскоро перевязав им раны, крепко связали и оставили в соседней камере.

Магдалена без сил прислонилась к мешку со старыми лохмотьями. Голова до сих пор гудела, как под ударами молота, и ее тошнило. Когда она поднималась, перед глазами темнело. Прошлой ночью ван Уффеле и Йозеффа влили в нее полбутылки спирта, в котором наверняка было разбавлено еще какое-то снадобье. В итоге Магдалена почти сутки провалялась без сознания. Теперь она хотя бы знала, каково было отцу после продолжительных попоек.

Но она была жива – в отличие от Анни, Эльфи и, возможно, Евы, о которой дочь палача по-прежнему ничего не знала. Ребята обыскали каждую камеру в подвале, но девушку так и не нашли. По крайней мере, Паулю ничего не угрожало.

Магдалена с нежностью взглянула на Петера: как внимательный страж, он сидел между ней и спящим Паулем. Когда Петер распахнул дверь в ее камеру, она так крепко обняла его, словно вынырнула из морской пучины. Они вместе поспешили на помощь к Паулю. Петер блестяще справился со своей задачей. Рана была не так серьезна, как показалось вначале – пуля не застряла в плоти, – так что они сняли жгут и перевязали рану куском материи. В камере, где держали Магдалену, лежала бутылка с остатками настойки. Петер предложил дать несколько ложек брату. Теперь Пауль крепко спал и дышал ровно и спокойно. Магдалена не сомневалась, что позднее Вальбурга даст ему необходимые лекарства. Но, прежде чем они покинут это проклятое место, она хотела выслушать Йозеффу и ван Уффеле.

Пора наконец узнать тайну мертвых девушек.

– Что вы намереваетесь делать? – язвительно спросил ван Уффеле и дернул веревки. – Убьете нас? Кишка у вас тонка. Да и с чего бы? Мы ничего не сделали. К чему весь этот спектакль?

– Вы отправляете своих работниц к патрициям в качестве проституток, – сказала Магдалена. Она старалась говорить спокойно и уверенно, несмотря на свое состояние. – Проституция запрещена. Вы наживались на страданиях юных девушек.

– Сейчас распла́чусь! – хмыкнула Йозеффа. – И ты проникла сюда, чтобы выяснить это? – Она широко ухмыльнулась, демонстрируя гнилые зубы. – Так ты наверняка расспрашивала других девиц – Агнес, Шарлотту… За одну ночь с патрицием они зарабатывали как за две недели работы. Некоторые что угодно отдали бы за такую возможность.