Дочь пирата

Крикет издала бессвязный булькающий звук и не пошевелилась. Уилсону пришлось нести ее в спальню, как мешок грязного белья.

Час спустя она могла уже говорить, задыхаясь, быстро, без остановки.

— Ты жив. — Она, казалось, не верила своим глазам. — Ты воспользовался своим шансом, ты обыграл Португи?

— Обыграл, — подтвердил Уилсон и широко улыбнулся. Потом он показал ей кувшинчик с липкой черной массой, пахнущей апельсином, которую обнаружил на столе в столовой. — Что это за дерьмо?

Крикет, не отвечая, закрылась простыней до самого подбородка. Уилсон был вынужден повторить вопрос.

— Опиум, — ответила она наконец.

— А где трубка?

Крикет отрицательно покачала головой:

— Никакой трубки. Я ела его на крекерах.

— Ты это ела?

Она молча свесилась по другую сторону кровати, и ее вытошнило. Он сходил в ванную комнату и взял мусорную корзину и мочалку. Мягким движением протер лицо Крикет, поставил около кровати мусорную корзину и подвинул себе стул. Он боялся оставить ее одну в подобном состоянии.

— Сказал, что они тебя поймали, — заговорила отрывисто Крикет. — Отец… он сказал…

— Не беспокойся обо мне, — попробовал успокоить ее Уилсон. — Вот он я, во плоти.

— Сказал, что ты мертв, — продолжала она, не слыша его. — Сказал, что Португи перерезал тебе горло, как бедному Вебстеру. Бедный, бедный мой старый Вебстер. Они отрезали ему голову, посадили на кол и выставили в центре города.

— Кто такой Вебстер? — насторожился Уилсон и почувствовал, что мокрая от дождя рубашка касается спины, как чья-то рука.

Крикет неуверенно повернула к нему голову:

— Вебстер, он был моим последним любовником. Я по-настоящему его любила. Красавец парень. Но глупый. В отличие от тебя. Он думал, что обыграет их. Они отрезали ему голову. Знаешь, любить обезглавленного трудно…

— Хватит, — содрогнулся Уилсон.

— Меня сейчас опять стошнит, — сказала Крикет и склонилась при помощи Уилсона над мусорной корзиной, ее вырвало какой-то вонючей черной дрянью. Она откинулась на подушку, судорожно хватая ртом воздух.

— Черт побери, — расстроился Уилсон, — да ты вся в грязи.

— Это опиум, — объяснила Крикет. — Я съела его слишком много. Надеюсь, я скоро поправлюсь.

Уилсон обтер ей лицо, и она задремала. Но ненадолго. Глаза вдруг открылись, от испуга Уилсон даже вздрогнул.

— …понимаешь, как одинока я без тебя, — заговорила она, продолжая беседу, которую вела все это время в мыслях. — Ты не как Вебстер. Он был забавен и нравился мне в постели, но потом над нашими телами подул этот холодный ветер. Отец и Португи всегда учили меня быть твердой, настоящей дочерью пирата. С тобой, Уилсон, я забыла об этом, стала человеком. Видишь, твоя жизнь должна быть частью моей. Должна. Мы просто «перепрыгнем через метлу», и все. Пиратский брак. Просто «перепрыгнуть через метлу», как это делают рабы…

Уилсон окинул взглядом одутловатое лицо, зеленоватое на белом фоне подушки. Безумные глаза красновато-землистые, щеки в пурпурных крапинках — верно, сосуды полопались от натуги при рвоте. Ничего соблазнительного. И все же какая-то непонятная сила тянула его к ней.

— Я многого не знаю о тебе, — мягко сказал он. — Ты всякий раз преподносишь мне новую историю. Истина, так сказать, лежит по левому борту твоего корабля. Мы ставим паруса, чтобы достичь ее, но похоже, все бесполезно, так?

Крикет с трудом улыбнулась:

— Ты высказался как настоящий моряк. Я вытащила тебя из твоей библиотеки. Ну, похвали меня за это.

Она протянула руку и схватила его за запястье столь сильно, что Уилсону стало больно. Ногти впились в его кожу.

— Ты хочешь правды? Получай. Я тебя люблю! Я этого никому и никогда не говорила. Я тебя люблю, но это ничего не значит. Ты должен жениться на мне! Если тебе дорога жизнь, то у тебя нет иного выхода.

Уилсон подался назад. На коже, где побывали ее пальцы, заалели ссадинки.

— Значит, ты предлагаешь мне женитьбу во спасение, — сказал он, поглаживая запястье. — Но это будет фиктивный брак, я хочу, чтобы ты это знала. При первой возможности я сбегу из вашего грязного, логова. Понимаешь, Крикет? Ты способна пойти на это?

Она снова отключилась.

Уилсон подождал несколько минут, не придет ли она в сознание, не дождался, натянул непромокаемое пончо и побрел сквозь мелкий дождь.

Дойдя до места, откуда открывался вид на виллу Португи, он попробовал собраться с мыслями, но те клубились и расползались. Уилсон повернул назад. Неожиданно за спиной раздался вопль, похожий на крик ребенка. Уилсон напрягся, быстро обернулся и увидел дюжину обезьян-крикунов. Их оранжевые шкурки промокли и стали тусклыми. Обезьяны звали Уилсона — куда? — с ветвей огромного тика. Уилсон моргнул, и они исчезли.

Часть пятая ЧЕРНЫЙ КОНТИНЕНТ

1

Дожди прекратились в июне.

Пассат относил зловоние Четырех Сабель в сторону Африки. Голубое небо над джунглями заполнили птицы, у них начался брачный период. Утро выдалось ясным и светлым, хотя с востока к острову уже подбиралась жара.