Дочь полка. Часть 3

А вот и знакомые две ели, за которыми располагался родной лагерь. Бойцов, как обычно, уже встречали. На одном из ящиков в дали сидел самый маленький солдат третьего батальона и высматривал их. Увидев своих товарищей, Катя слезла на землю и понеслась к прибывшим, за ней не отставала Пуля. Девочка подбежала к ним:

– Вы пришли! – сказала она.

– По-другому быть и не может, – подошёл к ней Сорокин и положил тяжёлую руку на голову ребёнка так, что шапка закрыла ей глаза.

Девочка поправила ушанку, окинула взглядом расходившихся бойцов и посмотрела на него:

– Дядь Вань, а где товарищ командир? – взволнованно спросила она.

– А он с остальными остался там, – ответил тот.

– Как там? – не поняла Катя. – Что это значит?

– Катерина, ну ты голову включай, – улыбнулся Сорокин. – Должен же кто-то решать, что нам с фрицами делать.

Девочка прислонила руку ко рту:

– Вы их…

– Взяли, – кивнул Иван. – Они всё отступали, затем снова нападали. Вот мы им пути отрезали и отступать уже было некуда. Попались, гады. Долго они нас томили.

* * *

Фокин, Липтенко, Комаров и Макаренко направлялись к медпункту. Бойцы не могли нормально отдыхать, пока они не узнают, что с их соседом по землянке. Тут из блиндажа, как по заказу, вышла Горнеева. Девушка вытерла потный лоб рукавом и выдохнула. Она уже хотела направиться к своей землянке, как на неё «напали» солдаты:

– Василиса! – позвал её Матвей. – Подождите!

Медсестра остановилась и устало взглянула на бойцов. Она знала зачем они к ней пристали и понимала, что, пока ответ не будет получен, настойчивые и беспокоящиеся солдаты от неё не отстанут. Василиса подошла к ним:

– Вы по поводу Летаева? – сразу перешла к теме она, не став ждать вопроса.

– Да, – кивнул резко Комаров. – Что с ним?

– Живой ваш дружок, – успокоила их девушка. – Куда же он денется?

Бойцы вздохнули с облегчением. Живой. Что может быть лучше?

– Он очнулся? – спросил Макаренко.

– Разумеется, нет, – пожала плечами та. – Как он после такого вам сразу очнётся?

– А к нему можно? – поинтересовался Липтенко.

– Нет, – помотала головой Горнеева. – Раненым нужно отдыхать.

– Так мы тихо, – сказал Михаил.

Василиса повернулась к бойцу и подняла бровь:

– Макаренко, не смеши меня, ради бога. Вы тихо не можете. К тому же, сказано не пускать никого. Завтра всё.

– Хорошо, завтра навестим, – опередил возмущения товарищей Егор. – Спасибо большое.

– Пожалуйста, мальчики, – сказала Василиса и пошла к своей землянке.

* * *

Летаев открыл глаза. Перед ним было не поле боя, не сломанная артиллерия и товарищи, а потолок. Обычный деревянный потолок. Вокруг было темно и тихо. Боец услышал чьё-то сопение сбоку. Он повернул голову влево и увидел на соседней кровати Булынченко, уткнувшегося в подушку. Теперь всё ясно. Он в медпункте. Только, как он сюда попал? Что случилось? Последнее, что помнил Фёдор, это то, как он стоял в окопах, а потом оглушительный короткий взрыв и темнота. Взрыв. Точно! К нему прилетела граната. Летаев попытался пошевелиться, но тело совсем не слушалось его. Оно будто срослось с матрасом. Тут Фёдор услышал чьи-то шаги, а затем вдали показался маленький огонёк. Он был каким-то странным. Летал себе по блиндажу и летал. До, ещё не проснувшегося полностью Летаева, наконец дошло, что это свечка. А присмотревшись ещё лучше, он увидел Марию Фёдоровну, которая бродила вдоль кроватей.

– Мария Фёдоровна, – позвал хрипло её боец. – Мария Фёдоровна!

«Огонёк» остановился и направился к кровати Фёдора. Теперь боец мог увидеть врача лучше: уставшую, но всё такую же непоколебимую и серьёзную.

– Везучий ты, однако, Летаев, – сказала первая женщина. – Почти всё содержимое гранаты словил и выжил. Мы думали, ты сегодня не очнёшься, – она немного помолчала, а потом спросила. – Ты как вообще сейчас себя чувствуешь?

– Я вообще ничего не чувствую, – ответил он.

– Ну, такое бывает, – сказала Мария. – Ничего страшного. Руки, ноги на месте – это главное.

– Сейчас… ночь? – догадался Летаев.

– Второй час пошёл, – кивнула та.

– А что вы тут так поздно делаете?

– Завтра машина для раненых приезжает. Перепроверяю всё. Ты, кстати, завтра тоже отправляешься. Я осколки то вытащила, а вот восстанавливаться тут тебе нет возможности.

– Понял, – вздохнул тот и виновато посмотрел на женщину. – Спасибо вам.

– Не за что, – ответила сухо та и уже собиралась уходить, как её остановили.

– Мария Фёдоровна, – обратился к ней Летаев. – Разговор есть.

Врач остановилась и повернулась к раненому:

– Летаев, – устало сказала она, – мы все сегодня вымотались. Мне нужно спать, тебе тем более. Давай завтра. Ты сейчас ничего дельного не скажешь…

– Завтра не получится, – перебил её тот и закрыл глаза, пытаясь выдавить из себя нормальные чёткие слова. – Я не усну, пока не поговорю.

Мария Фёдоровна стояла на месте. Было видно, что женщина колеблется между двумя решениями: остаться или же уйти. Но её выбор всё же упал на первый вариант: