Дочь понтифика

– Вот какое пришло мне письмо. Не так давно в Ломбардии, между озерами Маджоре и Комо, умерла женщина, известная всем проживающим в долине реки По. Она отнюдь не отличалась родовитостью – напротив, ее родителями были безграмотные крестьяне из деревни под названием Ферма. Как нередко и повсеместно случается в подобных семьях, отец проявлял к дочери чрезмерную строгость; попросту говоря, лупил почем зря. И вот в один прекрасный день бедняжка убежала из дома со сломанной рукой и заплывшим глазом. Целый день поднималась она на вершину Священной горы, где в развалинах древней обители одиноко ютилась прославленная по всей округе отшельница-знахарка… Впрочем, лучше не пересказывать, а прочесть вам вслух дальнейшую часть письма от настоятельницы нынешнего монастыря Сакро-Монте, – и Лукреция начала вдохновенную декламацию: «У целительницы оказались поистине золотые руки. Избитая девушка, а звали ее Джулиана, выздоровела и осталась жить вдвоем с врачевательницей. В сохранившуюся стену давно заброшенной обители было, как водилось когда-то, горизонтально врезано так называемое благодатное колесо, вращающееся на оси. К нему крепились корзинки; с внутренней стороны стены в них клали нехитрую снедь, одежду и обувь для тех, кто голоден, наг и бос. Достаточно было крутануть колесо, чтобы подаяние оказалось снаружи и досталось страждущим. Не зря же сказано: “Делай так, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно”», – Лукреция отложила письмо и вновь перешла к пересказу: «Так вот, однажды утром Джулиана, как обычно, положила в корзинку яйца, молоко и свежеиспеченный хлеб, и раскрученное колесо, сделав полный оборот, принесло в обитель подкинутого младенца. Поначалу его хотели отдать кому-нибудь из женщин близлежащей деревни, но все они наотрез отказались, говоря: “У каждой из нас уже по нескольку оглоедов и только по две груди, так уж судил всеблагой Господь”. Ничего не поделаешь, в обители появился новый житель, но у него было два десятка любящих матерей. Да-да, не удивляйтесь, именно столько – ибо к тому времени приют на вершине Священной горы принял многих страдалиц, подвергшихся насилию, а также целительниц и врачевательниц. По всей округе разнеслась слава обители милосердия, как стали называть эту женскую общину; тех же, кто входил в нее, нарекли милосердными монахинями. Они сумели сами обеспечивать себя всеми необходимыми продуктами, работая мотыгой, разводя скот, ловя рыбу в озерах и реках; научились выделывать ткани, шить одежду, вязать шерстяные одеяла. Они молились и пели песни. Они никому не отказывали в помощи – ни голодным, ни увечным, ни попросту несчастным. Мы-то с вами знаем, как просто найти людей, в ней нуждающихся, и как трудно – готовых ее оказать. Увы, благодатные колеса часто вращаются с ужасным скрипом. К тому же нередко сильные мира сего, порой даже очень сильные, склонны видеть в бескорыстном милосердии подспудную корысть, если не ересь. По счастью, это не тот случай». Лукреция опять принялась читать: «Слава богу, неблаговидные подозрения отвергались не только простыми смертными, но и некоторыми из власть имущих. Благодаря этому при папе Сиксте IV обитель милосердия была признана полноценным монастырем, который рос и ширился. Несколько дней назад Джулиана, которую все вокруг называли доброй самаритянкой, умерла. Один лишь Господь знает, какое место уготовано ей на небесах. Мы же, монахини и послушницы Сакро-Монто, от имени которых написано это послание, просим вас, монсеньоры, почтить память почившей с миром».

Закончив чтение, папесса отложила листки и оглядела молчащих прелатов:

– Мне кажется, письмо не может быть оставлено без внимания. Я смиренно прошу вас утвердить специальное постановление, гарантирующее монахиням обители милосердия право и в дальнейшем управлять монастырем совершенно независимо, свободно расширять свою деятельность и действовать без ограничений и запретов. Голосуем?

Решение было принято единогласно. Аплодисменты.

На этом заседании консистории присутствовали среди прочих и представители Феррары. Их глубоко впечатлили легкость и естественность, с какими Лукреция, заставив напыщенных и гордых кардиналов следить за каждым произнесенным ею словом, исполнила роль главы Церкви, исполненную, в свою очередь, высокого значения. Без наставлений и досужих нравоучений дочь папы сумела напомнить прелатам об истинной цели их служения, о милосердии и помощи ближнему. Замысел Александра VI удался: мнение о его дочери изменилось.

Сама себе посредница