Дочь Пожирательницы грехов

- Хватит, - сказала она скучающим тоном, когда Лиф перестал стонать и потерял сознание. – Уведите убийцу, - они схватили Лифа под руки и утащили из комнаты. – Ждите снаружи, - сказала она двум оставшимся стражам, они поклонились и ушли, закрыв за собой дверь. Когда мы оказались одни, она оттолкнула меня, и я споткнулась и упала в лужу крови. Задыхаясь, я смотрела на нее, стараясь передать взглядом всю ненависть. Она стояла и смотрела на меня, взгляд скользил по мне.

- Как глупо, - сказала она. – Потерять шанс выйти замуж за принца ради фермерского мальчишки. Так и лучше. Ты была бы ужасной королевой, раз так выбираешь.

- У меня никогда не было выбора, - парировала я.

- Глупая Твайла, выбор есть всегда, - фыркнула она. – Ты выбрала прийти сюда, оставить дом и семью. Ты подружилась с сыном слуги, сделав его и себя помехами мне. И ты решила лежать со стражем, который убил моего мужа. Ты помогла ему? Он научил тебя трегеллианским штучкам? Потому ты касалась его, не убивая?

- Нет! Это вы, я это знаю. И я знаю о Донен, я знаю об утр… - мои крики прервались, она ударила меня по лицу, в ушах звенело.

- Сколько еще раз ты предашь королевство? – прошипела она, глядя на дверь, и я поняла, что она играет, ведь стражи слышали нас, они смогут всем рассказать.

- Вы… - начала я, но она подняла руку, чтобы я молчала.

- Будет суд, - продолжила она. – Перед всем двором ты увидишь то, что сделала, все, что сказала. Ты сломила веру королевства в себя. Ты умрешь за это, и твои грехи не будут съедены. И этого не хватит, чтобы наказать тебя за то, что ты раскрыла ноги перед другим, пока мой сын хотел жениться на тебе. Он любил тебя.

Гнев вспыхнул во мне, я отвела взгляд. Огонь в ее глазах был невыносим, ее осуждение унижало меня, захлестывая.

- Я надеялась, что ты сможешь быть хорошей для моих детей, - сказала она, склонив голову и глядя на меня. – У меня два сына, - продолжила она. – Рожденный и доставшийся по наследству, Лормера – мое дитя, как и Мерек. Я питала эту землю, как и сына, а ты подвела обоих. По твоей вине все стало таким. И Мерек это увидит. Стража! – позвала она, но дверь открыл Мерек, и меня охватил страх.

- Как это понимать? – он смотрел на мать, поглядывал на меня с тревогой.

- Спроси ее, - королева толкнула меня, и я рухнула у ног Мерека.

- Твайла? – тихо спросил он.

- Скажи ему! – крикнула королева. – Признайся в содеянном.

Я не могла рассказать человеку перед собой о том, что наделала, что хотела сделать.

- Мама, хватит. Я приказываю тебе объясниться.

- Она… - королева вскинула палец, – была со своим стражем. Здесь. В день, когда мы попрощались с твоим отчимом. Я нашла их здесь обнаженными. Она предала тебя.

Я смотрела на Мерека, видела, как гнев на его лице уступает боли.

- Это не так. Твайла, это ведь не так? Ты бы не сделала так после всего? После всех моих слов?

- Прости, - только и смогла сказать я. Этого хватило.

Он закрыл лицо руками, этот жест ранил меня.

- Я знал, - сказал он. – Конечно, я знал, что у него есть чувства к тебе. Это и слепой увидел бы. Но ты… я думал, ты поняла. Боги, какой я дурак! Я думал, ты со мной.

- Мерек, прошу… - мою мольбу прервала королева, подлетев ко мне с поднятой рукой. Еще одна пощечина прозвенела в комнате, я пошатнулась от силы удара и обхватила ладонью щеку, кожа горела.

- Не смей обращаться к моему сыну по имени, маленькая потаскушка, - прошипела она. – Ты посмела привести в замок своего любовника, а теперь просишь о помощи моего сына?

Мерек коснулся руки матери, успокаивая ее. Он холодно смотрел на меня, лицо стало маской, как когда он вернулся в Лормеру.

- Дым после сжигания отчима еще висит в воздухе. Утром ты была с нами на его Пожирании. Днем ты возлежала со своим стражем в замке, где я скорбел, - тихо сказал он. – Ты обвиняешься в измене, - повторил он слова матери. – Пощады не будет. Такова цена того, что ты сделала со мной, - он развернулся на каблуках и покинул комнату, но я успела увидеть, как дрожат его плечи.

- Знаешь, что поражает меня больше всего, Твайла? – спросил королева. Она понизила голос до шепота, тон был интимным, почти материнским. Я посмотрела на нее. – То, что ты сделала это сама. Ты потеряла его и отдала мне то, что я хотела, а я даже ничего не сделала. Лучше и быть не может. Это нужно отпраздновать, да?

Я молчала и смотрела на нее.

- Ах, точно, - сказала она. – Мы не будем тебя вешать. Мы будем охотиться на тебя. Я сама отведу тебя в лес.

- Нет…