Дочь Птолемея

— Да будет тебе известно, что меня вела божественная сила. Чтобы я помог твоему отцу и твоей сестре. Это они мне рассказали, что ты отправлен в Александрию. Поэтому знай, ты должен проявить сноровку и применить всю свою хитрость и живым выбраться отсюда.

— Но как я могу бежать, когда на стенах так много лучников. Потом, зачем ты привел меня сюда, а не вывел за ворота дворца?

— Не трещи, как сорока, Македон. У меня мало времени, чтобы попусту молоть языком. Помнишь, я тебе рисовал стену и башни и рассказывал про сад Птолемеев?

Македон кивнул.

— Так вот это и есть тот сад, который тревожил в детстве твое воображение.

Молодой человек живо взмахнул руками и засмеялся.

— Теперь я все понял, дядя! Ты меня ведешь к лазу, которым сам когда-то пользовался. Ах ты, старый ворчун! Мой умнейший старикан! Как же я тебя люблю!

И он с силой прижал Дидима к своей груди. Дидим с кряхтеньем и недовольным лицом освободился из его крепких рук.

— Мне не до твоих дурацких выходок, болван! — Он постучал согнутым пальцем себе по виску. — Вижу, ты совсем не поумнел, сидя в темнице. И думаешь, это все шуточки? Как бы не так!

— Не сердись, — проговорил, улыбаясь, Македон. — Ну, право, нечего дуться!

Они пробрались сквозь заросли кустов и деревьев к каменной стене и пошли вдоль нее, перешагивая через стволы поваленных деревьев. Дидим остановился у глухой четырехугольной башни. Вынул из кладки два больших прямоугольных камня. Образовался лаз, в который вполне мог протиснуться человек.

— Слушай! Когда пролезешь в дыру, увидишь, куда идти. У окна находится веревочная лестница. По ней спустишься в проход между стенами. О лестнице не беспокойся: я её потом уберу. И никого не бойся — стража находится далеко. Эта часть стен вообще никем не охраняется, ибо между ними гуляют львы. Самого свирепого, льва Хосро, нет, он закрыт в клетке. Только львицы и молодые львята, но они сыты и лежат на солнышке. Но все-таки будь осторожен и не медли. Пробежишь проход до противоположной башни внешней стены. В ней на уровне твоего живота отыщешь такие же камни — не вытаскивай их из кладки, а протолкни вовнутрь. Чтобы потом опять поставить на место. В той башне тоже есть окно. Веревку не спускай, можешь спуститься по выступам, а потом спрыгнешь. Если благополучно выберешься — ты свободен!

— А что там, за другой башней?

— Старый царский парк. Совершенно запущенный и дикий. В нем почти не бывает людей. Из того парка попадешь в город, к храму Исиды. И тотчас же иди в греческий квартал. Спросишь у любого Антипатра-купца — покажут.

— На что мне этот Антипатр? Не лучше ли вообще смыться из Александрии?

— Всему свой черед. Антипатр тебе нужен затем, чтобы взять золото в дорогу. Скажешь — для Дидима. Он ждет тебя. После этого ты отправишься в Милет.

Македон хмыкнул, презрительно скривил губы.

— Ну вот еще! Нужен мне этот Милет!

— Молчи, Македон! Мне нелегко было тебя вызволить из темницы. Теперь ты должен поступать так, как я тебе скажу. Не возражай! Я знаю, что ты сто раз оговоришься, прежде чем сделаешь то, что нужно. Но теперь молчи — и не выводи меня из терпения.

Македон нехотя согласился.

— Ладно. Получу я монеты, поплыву в Милет. А в Милете-то что?

— Тьфу! — сплюнул от досады Дидима. — Ему слово, он — два. Слушай, что будет дальше: из Милета ты попадешь в Эфес.

— Из Эфеса — в Трою. Из Трои — в Амфиполь. Из Амфиполя…

Дидим рассердился и воскликнул:

— Ну что ты за человек, Македон! Я спрашиваю, что ты за человек? Никудышый ты человек! Вот что ты такое! У нас нет времени для препирательств!

— Что в Эфесе-то делать? Говори, дядя, побыстрей!

— Там тебе надо уложить одного человека, вернее — женщину.

— Уф! Так сразу бы и сказал! Меня попрекаешь, а сам наболтал столько, что я уже все забыл. Отправлю к праотцам одну стерву… Кто она такая?

Дидим снизил голос до шепота, точно боялся, что его услышат стены и деревья:

— Учти: для меня и для тебя это может стать спасением. Ибо мой грех будет прощен…

Македон нервно присвистнул, взвел глаза на карниз башни и нетерпеливо притопнул левой ступней.

— Старикан, кого я должен уложить на лопатки?

— Арсиною. Сестру нашей царицы. Младшую дочь Птолемея Авлета.

Молодой человек схватился за свой лохматый затылок.

— Ничего себе птичка! А без меня некому, что ли, ей задрать лапки?

— Лучше тебя с этим никто не справится.

— И где я её там, в Эфесе, разыщу?

— В храме Артемиды! Она прячется у тамошнего жреца.

— И что, так уж нужно её резать? Она, видимо, молодая, жить хочет, спать с мужичками.

— Хочет, и не только этого. Но более всего ей хочется царствовать в Египте.

— Как мне её отличить от других? Не написано же у неё на лбу, что она дочь Авлета!