Дочь седых белогорий

Большим препятствием были стремительные в любое время года реки: Нижняя Тугнгуска, Бахта, Подкаменная Тунгуска, Большой Пит и Ангара. На их преодоление уходило много времени и сил. Загбой долго выбирал место, искал на противоположной стороне подходящие для причала заводи. Потом они заходили как можно дальше выше по течению, рубили сухой лес, вязали большие плоты для груза. Оленей привязывали рядом на уздечки. Выплывали на струю, стараясь пересечь течение правили наискось. В итоге вода сама выносила плот в нужное место. Тяжелее всего было на Большом Пите. Порожистая река не давала возможности переправиться на плоту. Помог случай: Загбой нашел старую, изрядно потрепанную илимку, починил ее, на ней перебрались на другую сторону. Олени переплыли сами.

Загбой до сих пор прихрамывает на левую ногу. У Дмитрия в память об ожогах остались раны. На голове Ченки короткие волосы… Не все олени пришли к финишу. Из двадцати четырёх в живых осталось шестнадцать.

Лишь собаки за всё время перехода оставались бодрыми и жизнерадостными. Бесконечный путь не утомил их, а наоборот, придавал сил и энергии. Все трое – Чирва, Илкун и Князь – только и знали, как во время пути найти себе пропитание. А дичи в тайге было более чем предостаточно, о чём говорила их лоснившаяся шерсть.

Когда вышли на берег озера, Загбой, Дмитрий и Ченка больше суток отдыхали: спали, лежали и вставали только лишь для того, чтобы разжечь костёр и приготовить на нем пищу. Но уже на второе утро Загбой зашевелился, поднял дочь, купца и принялся обживать безлюдный берег незнакомого озера. Впрочем, безлюдный – неточная характеристика. Люди приходили сюда и, возможно, даже жили здесь какое-то время. Об этом говорили старые следы, замытые дождями кострища и небольшое зимовье, которое Загбой нашёл позже в дальнем углу глухого лимана. Там же лежала перевёрнутая лодка, развешанные на вешалах сети и высокий лабаз с продуктами. По всей вероятности, хозяин приходил сюда на рыбалку или даже на промысел пушного зверя.

Загбой не стал пользоваться чужими вещами, не занял избу, не трогал лодку, сети, не полез на лабаз. Он прекрасно знал, что чужое в тайге брать нельзя. Так гласил неписаный закон. Об этом говорил ему его разум и совесть. На правах проводника он твёрдо решил обосновать своё стойбище на противоположном берегу озера. Дмитрий и Ченка беспрекословно подчинились его требованию.

Выбор понравившегося места пал на южный берег. Загбой не случайно присматривался к большим, полого спускающимся к воде полянам. Оленям нужен корм. Болотистая низменность. Огромные просторы таёжных лугов. Сочные таёжные травы. Берега озера переплели непроходимые заросли тальника. Что ещё надо оленю? Зимой, когда любой лучик солнца кажется праздником, открытое пространство дает свет и тепло. Плотная стена высокоствольной тайги, подступавшей к полянам, обещала людям изобилие топлива, надёжную защиту от зимних буранов и богатую, естественную пищу. С первого взгляда Загбой был полностью удовлетворён многочисленными следами копытных животных, богатейшим урожаем кедровых орехов, плантациями брусники, черники и осенних грибов.

Следующие два дня были потрачены на постройку трёх лабазов, на которые были уложены продукты, хозяйственная утварь и потки с пушниной Дмитрия. Четвёртый и пятый дни увенчались охотничьей удачей. С собаками Загбой и Дмитрий добыли двух лосей. Они на долгое время были обеспечены мясом. Но самое главное то, что шкур животных теперь хватало на постройку большого постоянного чума.

Шестой день был прощальным. Рано утром на восходе солнца Дмитрий уехал на своём олене искать поселение русских. Загбой направился к недалёким белкам обследовать ближайшие окрестности. Ченка осталась одна на берегу озера. В её обязанности входит окончательная постройка чума, уход за оленьим стадом и досмотр товара, продуктов и пушнины на лабазах.

Ченка подавлена, разбита, опустошена. Причина всему – разлука с Дмитрием. С его уходом остановилось течение времени, замерло торжество грядущей жизни, улетело в пропасть девичье счастье. За всё время их знакомства девушка настолько привыкла к русскому, что не представляла своей дальнейшей жизни без него. Он ворвался сумбурным хаосом, страшным смертоносным ураганом. Но потом превратился в доброго, чувственного, ласкового человека.

Вопреки всем законам тайги он стал частью её существа, первым мужчиной, прикоснувшимся к её невинному телу. Не понимая всего происходящего, Ченка в конце концов доверилась ему, приняла таким, какой он есть. И полюбила. Всей своей наив ной детской душой и горячим сердцем. Может быть, потому, что ещё никого и никогда не любила. Ласковые руки, нежные губы и эмоциональные чувства заставили утонуть её в гармонии любовной страсти.