Дочь шторма, невеста огня

«Ну на кой тебе этот светлый сопляк? Да, красивый; да, нравится; да, хочется… но неужто не понимаешь, что ему на самом деле надо? – делано изумилась Киара и тут же сама себе ответила: – Клушу! Тупую и беспомощную! И, видят боги, он ее обязательно найдет. А тебя, дурищу, позабудет за ненадобностью!»

Магию она старалась дозировать – не хватало еще, чтобы Марка опять понесло в сомнительные приставания на радость ехидному братцу Лайаму. Мол, снимите номер, я стесняюсь. Благо воздействие требовалось несильное, и Марк вел себя прилично – разве только глазел с каким-то потерянным видом и время от времени чуть морщился.

– Жжется? – озабоченно спросила она, хотя секунду назад вроде бы собиралась что-то съязвить. – Я стараюсь поосторожнее. Потерпи, уже почти все.

«Почти все» включало в себя всего четыре руны у ключиц, однако Киаре показалось, что на каждую из них ушла целая вечность. Закончив, она глубоко вдохнула и машинально приложила руку к груди.

Плохая оказалась идея. Ладонь тут же стала мокрой и липкой. Рубашка Тангрима, до сего мига болтающаяся на ней как на вешалке, теперь прилипла к бинтам, по-видимому, насквозь пропитавшимся кровью.

Эйнтхартен оказался возле нее прежде, чем она успела хоть что-то сообразить. Разумеется, не обошелся без распускания рук. Ну, точнее, поддержал, будто ожидая, что она свалится в обморок.

Честно говоря, потерять сознание хотелось очень.

– Киара, ты сумасшедшая! – выдал он, не забыв добавить пару очень нецензурных ругательств. И, чтоб его, едва ли не силой оттащил к ближайшему креслу и заставил сесть. – Архимаг…

При взгляде на помянутого архимага Киаре захотелось малодушно завизжать и спрятаться за широкую спину Эйнтхартена. Но не тут-то было. Лайам рывком выдернул ее из кресла и, поставив, аккуратно придержал за плечи.

– Железо? – глухо обронил он. Его пронзительные зеленые глаза инфернально сверкнули в полумраке кабинета.

– Ж-железо, – пробубнила Киара, уставившись себе под ноги и теребя мешковатый рукав. – Ай! Чего делаешь?!

Ей влепили подзатыльник – конечно же, ничуть не больно, но зато как обидно! – и поволокли прочь из кабинета. Марк же, растерянный и какой-то жутко злой, остался глядеть им вслед.

– Пор-роть тебя надо было в детстве! – рявкнул Лайам, впихивая ее в ванную и все еще гневно сверкая глазами.

– А меня и пороли! – огрызнулась Киара. – Скажу тебе, характер от этого не улучшается!

Лайам явственно устыдился, и это помогло ему немного остыть. Имперские маги для своих спиногрызов не могли измыслить истязания страшнее, чем легкая оплеуха или шлепок по заднице. Одна мысль о папаше, лупцующем девочку ремнем или розгой, вызывала в них праведный гнев пополам с ужасом.

– Чего это тебе уединиться приспичило? – Она желчно усмехнулась. – Братец, я боюсь, нас неправильно поймут.

– Кто поймет, светлый твой, что ли? – переспросил Эрдланг уже более добродушно. – Ну так он вроде уже. Бессердечная ты женщина, даже не заметила, что бедный мальчик страшно ревнует!

– Бедный мальчик страшно наглеет.

– Не без этого.

Ее решительно избавили от рубашки, тактично развернули спиной и ободрали окровавленные бинты.

– Рану промой, я больно делать не хочу, – коротко приказал Лайам и, старательно скрывая неловкость – полуголая сестренка, ужас-кошмар! – принялся шарить по настенным полочкам в поисках зелий. – Вот дурында-то… кто ж колдует с такой дырищей да при полупустом резерве?

– Да я же немножко!

– А там «множко» и не нужно. Сила на сторону пошла, регенерация ослабла; ты в кровище, твой рыцарь в истерике…

– И ничего он не в истерике, – вступилась она за Марка. – Он вообще большую часть времени спокойный как удав. Прямо аномалия какая-то, а не светлая боёвка.

Лайам не ответил, погрузившись в задумчивое молчание. Дождавшись, когда Киара промоет рану и кое-как сведет кровь с рубашки, он помог ей перебинтоваться, влил пять разноцветных фиалов с зельями и, удовлетворенно кивнув, потащил обратно в кабинет.

– Не убил, не сожрал, не обесчестил, – чуть раздраженно отрапортовал он – хмурый Эйнтхартен так и торчал посреди кабинета. – Сядь, не маячь! А ты, сестренка, – он несильно толкнул Киару в сторону дивана, – ложишься, спишь и не злишь меня больше.

Не удержав равновесия, она плюхнулась на диван. Сверху упало что-то мягкое. Демонстративно надувшись, Киара свернулась в кошачий клубок и закуталась в тряпку, оказавшуюся полосатым пледом аляповатой расцветки.

– Оба бесите, – сонно пробурчала она, прежде чем закрыть глаза.

⁂

Умом Марк прекрасно понимал, что ревновать Киару к архимагу Эрдлангу глупо – все в Иленгарде знают о его прекрасной супруге, встречи с которой не переживет ни одна коварная разлучница (да и сам магистр). Что ничуть не мешало испытывать при виде этой фейской парочки жуткую, неконтролируемую ярость. Бо́льшую, пожалуй, чем с пресловутым Тангримом, едва не прибитым в морге. Дориан, по крайней мере, не был смелым настолько, чтобы вот так запросто прикасаться к Киаре. Хотел бы, но наверняка боялся какого-нибудь крайне неприятного проклятия в ее исполнении.