Дочь торговца шелком

– Посмотрите по сторонам. Вскоре тут будут десятки тысяч, которые перерастут в сотни тысяч. В лагере вспыхнула диарея, как лесной пожар. Но здесь есть католический госпиталь и крематорий. Если она француженка, почему бы не спросить там.

Крематорий. Это слово прозвучало в голове Николь, словно колокол.

Офицер указал им направление. Пока они пробирались по грязным проходам, запах нечистот усилился. Николь не могла сказать ни слова, охваченная страхом. Селеста больна. А что, если она умерла в этом ужасном месте?

Марк уловил ее страх и взял за руку.

– Будь сильной, – повторял он. – Будь сильной и продолжай верить.

Добравшись до госпиталя, они увидели длинные ряды палаток, соединенных веревками и освещенных масляными лампами. Лампы задувал какой-то человек в сером пальто, и воздух наполнялся запахом горелого масла.

Марк подошел к нему и объяснил ситуацию. Мужчина почесал затылок.

– Все борются за кров, еду и лекарства, не говоря уже о местах на корабле. Я только что приехал сюда, но, может, знает кто-то из медсестер.

Он указал на высокую женщину напротив.

– Вы французы? – спросила она, подойдя и протянув руку Марку.

– Я француженка. – Николь выступила вперед. – У меня французский паспорт.

– Непохоже…

– Моя мать была вьетнамкой. – Николь протянула паспорт. – Николь Дюваль. Я ищу сестру, Сильвию Дюваль. Она…

– Уехала раньше нас, – перебил ее Марк. – Она с ребенком.

– С Селестой. Малышке нездоровилось.

Медсестра нахмурилась:

– Не припоминаю этих имен. С такой ужасной антисанитарией и отсутствием воды постоянно вспыхивают болезни. Детей здесь очень много, всех не упомнишь.

Она повернулась, чтобы уйти, но Николь остановила ее:

– Прошу вас. У нее рыжеватые волосы. У малышки.

– Простите. – Медсестра покачала головой.

Николь посмотрела себе под ноги, охваченная горем.

– Подождите, – сказала женщина.

Николь подняла голову, и в сердце затеплилась надежда.

– Голубые глаза? – Женщина нахмурилась. – Да, припоминаю. Это было так необычно.

– Она жива? – прошептала Николь. – Моя девочка.

– Вполне, хотя я видела ее мимоходом. Ее мать хотела сесть на корабль тем утром, но я сказала, что без медицинского ухода ребенок умрет. У нее было обезвоживание, и мы оставили ее здесь.

– Сильвия Дюваль не ее…

Марк коснулся руки Николь.

– Вы, случайно, не знаете, получилось ли у них попасть на борт? – спросил он.

– Сегодня в Сайгон отправляется французский корабль. Он пришвартовался тут совсем недавно. Думаю, она надеялась отплыть на нем. – Женщина погладила Николь по руке. – Если поторопитесь, то сможете нагнать сестру.

– Но где нам взять билеты?

– Вам и не надо, раз у вас есть французский паспорт. Если будут места, вас возьмут.

* * *

К тому времени, как они нашли французский лайнер, Николь находилась в таком взвинченном состоянии, что еле могла идти. Лихорадка подорвала ее силы больше, чем она думала. Оглядевшись по сторонам, она увидела на пристани сбившихся в группы людей, а очереди все росли. Испугавшись, что их разлучат, Николь вцепилась в руку Марка. Они приблизились к палатке, где регистрировали беженцев. Николь показала паспорт, и им велели поспешить к кораблю, который скоро отплывал. Но возник спор, когда французский офицер сказал, что Марку придется плыть на американском корабле. Сердце Николь чуть не оборвалось, когда любимый махнул ей.

– Ступай на корабль, – сказал он. – Быстро. Иди же!

Она замешкалась, но стоявшие сзади люди протолкнули ее вперед. Николь позвала Марка по имени.

– Если мы потеряемся, поезжай в Париж. Найди моего отца, квартал Маре, рю-де-Архив, или же отправляйся к Лизе.

Мимо них проталкивались люди, стараясь заполучить место в очереди. Николь не могла вынести мысли, что вновь придется расстаться с Марком. Только не после всех невзгод! Она старалась держаться, но ей пришлось отступить на несколько шагов, когда люди рванули вперед, увлекая ее с собой. Ничего не оставалось, как пойти вместе с толпой. Ее отнесло к группе людей, ожидавших посадки, толкотня усилилась. Николь осмотрелась по сторонам и увидела, что не она единственная борется со слезами: им повезло, они уедут отсюда, но многие останутся, и сейчас рушился не только ее мир. Николь сглотнула слезы. Она понятия не имела, что ждет впереди, но как же ей хотелось пережить все это вместе с Марком. Но она сделает все даже одна. Вперед ее вела любовь к Селесте.

Толпа неистовствовала, создавая шумовую завесу, оборванные люди сбивались в группы, выкрикивали приказы, кто-то пересчитывал членов своей семьи. Надломленные голоса наполнялись ужасом разлуки, черные круги под глазами выдавали усталость. Люди несли на руках детей, чемоданы, котомки с вещами, даже кастрюли и сковородки.

Когда впереди показался узкий трап, Николь сделала глубокий вдох. Вот и все. Как только она ступит на борт, пути назад не будет.

– Николь! – услышала она возглас Марка.

Она обернулась и увидела, как он проталкивается вслед за ней сквозь толпу, сопровождаемый гневными и раздраженными выкриками. На душе у Николь потеплело.