Дочь Туллы

Рейнмар помялся и нехотя проговорил:

– Слушай, ярл, скверное это дело, из-за какой-то буйши нам между собой распри затевать. Может черт с ней?

Эльдвуг так на него посмотрел, что Рэйнмар едва не поперхнулся от его пылающего взгляда.

– А с моим словом как, а?!! Тоже чёрт с ним?! Да мне плевать на эту буйшу, но что я сказал должно быть исполнено. Или как, Рэйнмар Молотобоец?! Пусть теперь все говорят, что Эльдвуг Дубовый Щит просто балобол с высокой ёлки, так что ли? Я обещал ей что её не тронут, что она свободно уйдёт куда хочет. И если бы мы встретили её через год, через месяц то были бы вольны убить её на месте и это было бы правильно. А сегодня я дал ей слово, при всех. При всех. И что получается? Пообещал, а сам тут же послал за ней отряд дюжих молодцов чтобы её там в лесах по-тихому укокошить, так что ли? И с чего вдруг? Может потому что я испугался её или что?

Форинг хмуро молчал. Эльдвуг долго смотрел на него тяжелым взглядом, затем, немного успокоившись, холодно сказал:

– Догонишь Сигхурда и воротишь назад. Будет брыкаться, прищучишь. Не поймёт, топором по голове. Я не шучу. Я никому не позволю моё слово по ветру пускать. Буйшу ни в коем случае не трогать. Если она жива, защитите её, помогите чем сможете. А нет, то хоть дочери её помогите. Дайте ей там еды и немного денег. Ясно?!

Форинг кивнул и уже повернулся чтобы уйти, но Эльдвуг ещё сказал:

– И подумай сам, Рейнмар Молотобоец, как бы ты чувствовал себя, окажись на её месте. Если бы ты пришел в селение бриттов, вызвал бы на поединок одного из них и вождь пообещал бы тебе что если победишь, ты сможешь спокойно уйти и никто тебя не тронет. А потом, когда бы ты убил своего врага и пошёл своей дорогой, бритты нагнали бы тебя и навалились всем скопом. Чтобы ты тогда подумал о них и ихнем вожде?

Рейнмар молчал.

– Что?! – Потребовал ярл.

– Что все эти бритты и их вождь грязные вонючие мрази, – с тихой яростью ответил форинг, – подлые недоноски, конченные твари без чести и мужества, ублюдочные трусливые бабьи подстилки.

Ярл невесело усмехнулся.

– Вот как? Ну а если обо мне и моих людях будут так думать это по-твоему нормально, так что ли?

– Я верну Сигхурда, приволоку на веревке если понадобится, – мрачно сказал Рейнмар и пошел прочь.

Ярл снова повернулся к стойлу, но на коня не посмотрел. Теперь он думал о своей жене, о прекрасной Брунгильде Мэйнринг, от улыбки которой у него когда-то замирало сердце. И думал он о ней с темно ледяной тягучей яростью, накрывающей его душу как тяжелые грозовые тучи закрывают небо.

27

Это был странный дом. Сложенный из гранитных плит и валунов непонятно каким образом подогнанных друг другу. Напоминающий квадратную башню высотой метра 4 или 5. В двух местах неровные грани камней оставляли косые амбразуры, что-то типа окон, затянутых мутной плёнкой бычьего пузыря. Дверной проём занавешивала громадная черная шкура, принадлежность которой к какому-то зверю Далира затруднилась определить. Хозяин каменного, покрытого мхами и выбоинами строения, оказался седобородым стариком с очень темными глубоко посаженными глазами. На нём было надето немыслимое количество широких бесформенных одеяний, ветхие расползающиеся рубахи, лопнувшие кожаные безрукавки, пошедшие бахромой ужасно заношенные шерстяные плащи, перекрывающие друг друга и даже нечто напоминающее юбку из клетчатой ткани. Всё это тряпье полностью скрывало фигуру человека и вообще делало его необъятным и неопределенным. В его неряшливых в отличии от бороды темных волосах торчало здоровенное перо ворона, на правой руке отсутствовал безымянный палец, вместо него культяпка из черного материала. Но главное его лицо, оно казалось то безжизненным и застывшим, то вполне смешливо-добродушным, и кроме того Далире чудилось что оно при каких-то ракурсах отбрасывает синий отсвет. У старика в руке был посох сделанный из большой кости какого-то гигантского животного, которого Далира опять же не могла определить.

Старик гостеприимно откинул черную шкуру и сказал глуховатым голосом на родном языке Далиры и Синни:

– Входите.

Но Далира, схватив дочь за плечи, не двинулась с места.

– Кто ты такой? – Спросила она.

Он пожал плечами:

– Просто старик, живущий в каменном доме на краю мира. Входите. Вам не нужно бояться.

Далира гордо вскинула голову.

– Разве похоже, что мы боимся?

Старик добродушно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет, не похоже.

– Из какого ты народа?

Он как будто задумался и затем неуверенно произнес:

– Я… сигурн.

Далира поджала губы, было такое ощущение что старик только сейчас вспомнил или придумал это слово. Тем не менее это было её родное племя и в его речи не было ни малейшего акцента. А в следующий миг она заметила у него маленькую татуировку "Th" возле внешнего уголка левого глаза и почувствовала облегчение. Однако входя в дом и проходя вблизи старика ей уже показалось что это не татуировка, а просто такая причудливая то ли морщинка то ли родинка лишь напоминающая руну Туллы.