Дочь тумана и костей

— Боюсь, они влюбились, — озабоченным тоном произнес Акива. — Они не хотят покидать тебя. — Убрав одну руку с ее талии, он смахнул пару мотыльков с ее шеи и с грустью продолжил: — Понимаю, что они чувствуют.

Ее сердце сжалось в кулак. В танце Акива вновь приподнял ее, все еще покрытую мотыльками. Глядя поверх голов толпы, она с облегчением увидела, что Тьяго сейчас не смотрит на нее. А вот Чиро, которую он держал на руках, заметила Мадригал и удивленно уставилась на нее.

Акива опустил Мадригал вниз, и, как только ее ноги коснулись земли, они посмотрели друг на друга, карие глаза в огненно-оранжевые, и волна жара пробежала между ними. Мадригал не знала виной ли тому магия, но большинство мотыльков-колибри улетело, словно их снесло дуновением ветра. Ее ноги двигались в танце, сердце бешено колотилось. Она потеряла ход танца, но знала, что он идет к завершению, и скоро вновь приведет ее к Тьяго.

Акиве придется передать ее генералу.

Ее сердце и тело протестовало. Всё в ней противилось возвращению в лапы Тьяго. Ее сердцебиение ускорилось до быстрого стаккато, и остатки живой шали испугано спорхнули с ее плеч. Мадригал почувствовала в себе симптомы готовности — внешнее спокойствие на фоне бушующей внутри бури, стремительность, заполнявшую ее мысли перед началом битвы.

Что-то вот-вот произойдет.

"Нитид", — думала она, — "ты знала, что так будет?"

— Мадригал? Что такое?

Акива, как мотыльки-колибри, почувствовал перемену в ней, то, как участилось ее дыхание, как напряглось тело.

— Мне хочется… — начала она, зная, чего хочет, чувствуя, как безудержно ее тянет к этому, стремясь к этому, но не зная, как выразить словами.

— Чего? Чего тебе хочется? — Спросил Акива, нежно, но настойчиво. Он тоже этого хотел. Он наклонил голову, коснувшись маской ее рога и вызвав тем самым взрыв чувственности в ней.

Белый Волк был совсем рядом. Он увидит все. И если она попытается ускользнуть, он последует за ней. Акива будет пойман.

Мадригал хотелось кричать.

И вдруг загремели салюты.

Познее, она будет вспоминать слова Акивы о том, что все сложилось так, словно так и должно было. Со всем, что ожидало их впереди, казалось, сама вселенная помогает им. Это было легко. Начиная с фейерверков.

Огоньки расцветали над головой — огромный сверкающий георгин, крутящаяся спираль, шестиконечная звезда. Звуки слились в беспрерывную канонаду. Барабанщики на стенах башен. Черный пороховой дым, вздымающийся кверху. Эмбелин прекратился — все танцоры, сбросив маски, стояли, закинув головы.

И Мадригал решилась. Схватив Акиву за руку, она нырнула в неразбериху толпы. Она двигалась пригнувшись, быстро. Казалось, в гуще тел специально для них открывается пространство, унося их подальше отсюда.

ГЛАВА 55 ДЕТИ СОЖАЛЕНИЙ

Когда-то давным-давно, когда не было ни химер, ни серафимов, а были только солнце и луны, солнце было суженным Нитид, яркой сестры, но была еще скромная Эллай, всегда прячущаяся за спиной своей смелой и сильной сестры, которая пробуждала в нем страсть. Случись так, что он натолкнулся на Эллай, когда та купалась в море, и овладел ею. Она боролась, но он был солнцем и думал, что всегда должен получать то, чего хочет. Эллай ранила его ножом и сбежала, а кровь солнца брызнула искрами на землю, которые превратились в серафимов — незаконнорожденных детей пламени. И они, как и их отец, считали, что им принадлежит всё, чего бы они не пожелали.

Что до Эллай, то она рассказала обо всём сестре, и Нитид расплакалась, а её слезы упали на землю и обратились в химер, детей сожалений.

Когда солнце вновь пришел к сестрам, ни одна из сестер не захотела его видеть подле себя. Нитид загородила собой Эллай, защищая её, хотя солнце всё еще кровоточил искрами. Он знал, что Эллай не была такой беззащитной, какой могла показаться. Он умолял Нитид простить его, но она отказалась, и по сей день солнце следует по небу за лунами, не получая того, чего так страстно желает. И наказание его будет вечным.

Нитид — богиня слез и жизни, охоты и войны, а её храмов не сосчитать. Именно она наполняет чрево, замедляет сердца, умерщвляя плоть, и ведет своих детей против серафимов. Её свет словно маленькое солнышко; она прогоняет тени.

Эллай же менее заметная. На небе едва видны её очертания, она словно призрачная луна и в году всего несколько ночей, когда она берет небосвод под своё единоличное правление. Эти ночи зовутся ночами Эллай. Такие ночи темны, звезд на небе практически нет и они хороши для скрытности и тайн. Эллай — богиня убийц и тайных возлюбленных. Её храмов очень мало, и они обычно скрыты, как тот, что прячется в роще на холмах над Лораменди.

Именно туда Мадригал увела Акиву, когда они сбежали с бала в честь Военачальника.

* * *