Дочь Велеса

«О себе бы лучше побеспокоилась», — с неудовольствием подумал, обиженный неожиданной отповедью, здоровяк, но спорить не стал, рассудив, что от уговоров толку не будет. А раз так, то и воздух сотрясать нечего. Впрочем, Ялика благоразумно не поверила в его молчаливую покорность и, скрепя сердце, решилась на маленькую хитрость. Под благовидным предлогом девушка поднялась в снятую комнату, скрывшись от назойливого взора без меры заботливого богатыря. Не забыв прихватить свою котомку и подаренный Мортусом кинжал, она с ловкость заправского ярмарочного фигляра махнула в открытое окно на крышу стоящего рядом дровяного навеса и, ловко спустившись с него на землю, выскользнула на улицу, так никем кроме дворовой живности и не замеченная. Затаившись в одном из неприметных проулков неподалеку, ворожея надеялась перехватить вернувшегося ярла до того, как тот войдет в корчму. Когда Добрыня, кажется, так ничего и не заподозривший, раскроет обман, будет уже поздно. Стараясь не обращать внимания на муки совести, терзающие душу острыми коготками неловкости и раскаяния, Ялика всеми силами пыталась убедить себя в том, что поступает правильно. Ведь, если богатырь останется в Новограде, то ей, вступившей в схватку с Моровой Девой, не будет нужды беспокоиться еще и о его безопасности. А значит, тот останется жив.

Добрыня. Человек, в одночасье ставший вдруг самым родным, близким и любимым, одна мысль о котором заставляла сердце восторженно биться, а душу радостно замирать в неведомой доселе истоме.

Он точно останется жив. Жив, не смотря ни на что.

В то мгновение, когда ворожея заприметила ярла, торопливо вышагивающего по улице в сопровождении двух столь же могучих, как и он сам, товарищей, от мучительных сомнений не осталось и малейшего следа. А потому девушка искренне обрадовалась тому, что ее, в общем-то нехитрый, план удался.

От места, куда Ульв привел Ялику, издали несло могильной затхлостью и холодом, бороться с которыми по-осеннему споро клонящееся к закату солнце, беззаботно растратившее изрядную долю своего дневного задора, уже не могло. Растительность, окружавшая черный провал в земле, таинственным образом ссохлась, превратившись не то в выгоревшую золу, не то в безжизненный прах. Казалось, даже неосторожное движение воздуха, встревоженного крадущимися шагами путников, может легко разрушить тихое величие воцарившееся здесь царство смерти. Коснись только, и уродливые, обезображенные, искореженные какой-то запредельной мукой остовы деревьев и кустарника тут же распадутся, превращаясь в удушливую серую пыль, ровным слоем оседающую на и без того сухую, лишенную малейшей искорки жизни землю.

— Не было так раньше, — коротко заметил Ульв, заметив, как Ялика в удивлении повела бровями. — Вот чем хочешь поклянусь. Не было такого.

— Плохо это, — задумчиво отозвалась ворожея, медленно опустилась на колени и начала бессмысленно перебирать руками безжизненную почву. — Ох, как плохо. Тяжело придется. Не думала я, что все так будет. Здесь не просто место упокоения Моровой Девы, здесь мир мертвых потихоньку к живым просачивается. Видишь, как всякая жизнь отсюда уходит? Трава, деревья — все высушенное, здесь сама земля родить перестала, в прах бесплодный обернувшись. Птица не вскрикнет, зверь не рыкнет. Всё живое места этого сторонится.

— Может оно как-нибудь без нас обойдется? — неуверенно протянул ярл, не сводя пристального взгляда с рук девушки. То начинающих хаотично порхать над землей, словно бы настороженно ощупывая воздух, то вдруг замирающих в трепетных, полных сочувствия и боли прикосновениях к обескровленной, лишенной божественного дара живорождения пеплоподобной поверхности.

— Нет, — не терпящим возражений тоном заявила Ялика, резко вскидывая голову.

Ульв с товарищами в мимолетном испуге отступили на шаг назад, почти синхронно схватившись за рукояти висящих на поясах ножей. Глаза ворожеи превратились вдруг в два бездонных колодца, со дна которых на оторопевших, потерявших дар речи северян посмотрела неприветливо клубящаяся тьма. Будто бы мимоходом скользнула по ним обжигающе холодным взглядом и равнодушно отпрянула куда-то в сторону. Ялика моргнула. Тьма покорно отступила, нехотя возвращая глазам девушки природный цвет.

— Нет, — медленно и совсем не по-женски твердо повторила девушка. — Никто вас не заставлял печать срывать, но ежели вышло так, то и ответ держите за свои действия, как это подобает воинам, а не псам шелудивым.

Товарищи Ульва, непонимающе переглянулись и с невысказанным вопросом уставились на своего предводителя. Ярл, неопределенно пожав плечами, обреченно вздохнул и, тщательно подбирая слова, перевел им речь ворожеи, после чего благосклонно пояснил удивившейся было девушке:

— Не глаголют они по-вашенски.

— Не важно, — отозвалась Ялика. — Главное, чтобы ты меня понимал, а им уж сам растолкуешь.

— Добро, — деловито согласился Ульв. — Что делать-то?

Оглянувшись по сторонам, ворожея задумалась, а потом, собравшись с духом, нерешительно подошла к краю зияющего в земле провала и осторожно заглянула вниз.