Дочь Великой Степи

Короткий приказ – и вот уже вокруг нее толпа всадниц, бóльшую часть которых она видит первый раз в жизни. «Великая Анахитта, мне бы хоть пару дней!»

И что же ей теперь делать?

– Значит, так, – бросила она отданным под ее начало. – Нет времени, поэтому, если хотите дожить до вечера, делайте, как… – хотела сказать «как я», но вспомнила: ведь им неизвестно, что именно она умеет, да и вряд ли они смогут это повторить. – Делайте, как я сказала!

А в следующее мгновение все началось. Без громких криков и вызовов поединщиков, на что, наверно, все-таки рассчитывали вожди, привычные к обычаям степной войны.

Эллины внезапно грохнули копьями о щиты и тронулись с места, будто скала, которая, плавно сдвинувшись и понемногу набирая скорость, покатилась на врагов.

Чеканя шаг, греки шли с поднятыми над плечами передних рядов тяжелыми копьями-сариссами: начиная с четвертого ряда – торчмя, но первые три – под углом, на изготовку к бою. Когда сойдутся с врагом, первый ряд будет колоть прямо перед собой, второй – меж головами первого, третий – над головами их обоих. А налетающую на фалангу конницу встретят разом все три.

Солнце сверкает на гребенчатых шлемах, на крепких плечах, закованных в металл.

Гнусаво запели флейты где-то в задних рядах, придавая размеренность шагу и помогая не сбиться с ноги. На бег войско перейдет позже, за двадцать копейных длин от противника.

Хор крепких глоток торжественно-угрожающе затянул боевой пеан:

С неукротимой душою,
Как лев, на охоту идущий,
В битву вступая с врагом,
Жизнь не щадите свою.

Зиндра поймала себя на том, что вслушивается, и тут же перестала это делать: незачем знать, как враг поддерживает себя и чем пытается устрашить тебя. Со стороны ксаев послышались брань и божба, затем кто-то из них выехал вперед, поднес к губам огромный турий рог – и над степью прозвучал хриплый низкий рев. Вторя ему, во многих местах разом забили бубны.

Навстречу грекам двинулись пешие воины Великой Степи. Редко на ком из них блестел шлем или чешуйчатая лорика; над стегаными куртками, войлочными колпаками и простыми деревянными щитами дыбились короткие копья, на поясе – палицы с бронзовым или гранитным навершием, топоры, у немногих мечи…

Большей частью были это не просто бедняки, но изгои, прибившиеся к чужим кочевьям и семьям, а теперь кровью отрабатывающие место у ставших родными костров. Да еще те дружинники, кого за серьезную провинность лишили коня: такое тоже искупается только кровью.

Шли они отчего-то в молчании, наверно, берегли дыхание. А может статься, молча взывали к богам или приберегали яростный крик до того момента, как сойдутся с врагом в ближней схватке…

Казалось, могучий эллинский натиск сейчас снесет, растопчет эту толпу, даже не замедлив движения. Но пехота вдруг подалась в стороны, открывая путь легким всадникам. Мудреную науку «стратегию» степные вожди не изучали, но здравые умы опытных воителей и без науки на многое способны.

Всадники осы́пали фалангу стрелами, но без видимого результата. Зато со стороны вражеских отрядов, прикрывавших фланги эллинского войска, полетели ответные стрелы – и вот уже упали первые убитые.

– Плохо! – процедила Аксиана (Зиндра и не увидела, как та оказалась рядом). – Не повелись. Не надо других считать дураками!

И добавила полушепотом изощренное проклятие.

Летели стрелы и дротики, ржали степные кони, но ряды эллинов даже не содрогнулись, их конницу тоже никак не удавалось выманить из-за прикрытия фаланги. Так что по всему получалось – на поле битвы должны были выйти тяжеловооруженные всадники Скилура. Но слишком мало у него было хорошо одоспешенных дружинников на добрых конях, да и не горели их вожди желанием кидать своих людей на сариссы ольвиополитов. И степные лучники заметались вокруг вражеского войска, тщась измотать противника долгим обстрелом, прежде чем устанут их собственные кони. А там видно будет – может, тогда железные дружины ксаев и нанесут решающий удар.

Снова хрипло протрубил рог.

– Наш черед! – бросила Аксиана, горяча коня, но покамест не подавая команды тронуться с места. Вокруг нее вразноголосицу запели гимн страшному богу войны и смерти:

Приди, о Вийу! Могущественный, непобедимый – к тебе взываем, о Вийу!
Пусть враги, павшие от наших рук, станут жертвой тебе – прими их благосклонно!
Защити нас, Вийу!
Пусть твой разящий меч всегда будет с нами, Вийу!

«О Великая Мать, не дай сгинуть! Наполни мощью руки мои и ноги мои, – пробормотала Зиндра. И вдруг про себя добавила иное, чего перед боем не просят: – Пошли удачные мысли голове моей!»

Она поправила лучный щит, сдвинула его подальше от запястья. Девушки вокруг нее поспешно выхватывали стрелы, натягивали тетивы луков – и вот уже в следующее мгновение понеслись галопом вперед.