Дочь Волдеморта

Теперь леди Малфой с грацией поднялась на ноги, сделала несколько шагов и обеими руками оперлась о кафедру. Немного подалась вперед и то и дело поводила головой — таким странным способом жестикулируя своим мыслям.

«Если ваш оппонент хорошо владеет окклюменцией, — четко думала Гермиона, продолжая лекцию, — он умеет затуманивать этот проводник, мнимое стекло, опускать тюль, тяжелый бархат или даже плотно закрывать ставни, — безгласно вещала она. — Ваша задача — разглядеть щель».

Гермиона резко отступила назад, выходя из‑за кафедры, и гимназисты, внимательно следившие за ее глазами, разом вздрогнули, словно по команде.

«Вы должны научиться всматриваться, — продолжала леди Малфой; сложив руки за спиной, она медленно шла вперед, блуждая по лицам цепким взглядом. — Смотреть в самую суть. — Остановилась. — Вглядывайтесь в это затянутое маревом стекло так, будто оно прозрачно, смотрите в него так, будто его вовсе не существует. Преграды нет — она лишь вымысел вашего оппонента. Он придумал эту иллюзию для вас. Смотрите сквозь нее. Пусть стена тает под вашим взглядом, пусть туман рассеивается. Ваш взгляд должен устремиться за преграду. Помните, что этого барьера не существует. Его нельзя пощупать рукой, об него можно удариться лишь только мыслью, потому что он — выдумка. Таким образом, вам остается лишь поверить, что ваша мысль сильнее, придумать, что вы преодолели его. Помните, у вас есть главное — существующая цель. Глаза. Проводник. Как бы ни был защищен этот ход, он есть — и вы знаете, куда направить свои силы».

Гермиона резко повернулась к аудитории спиной и гулкими шагами прошла к столу, занимая свое место.

«До конца этого занятия, — четко подумала она, вновь глядя широко раскрытыми глазами на жадно внемлющих студентов, — я буду читать вам стихотворения. Достаньте свои Прытко Пишущие Перья[112] и поставьте свои имена на пергаментах. Чем больше строф вам удастся понять, тем выше будут полученные вами баллы. Приготовьтесь».

С этими словами Гермиона опустила взгляд в стол и, зажмурившись, протерла глаза ладонями, с силой надавливая на веки. В аудитории начал подниматься шум. Преподавательница медленно сосчитала до десяти и, подняв голову, опустила подбородок на сцепленные в замок пальцы. Несколько человек еще не успели заметить этого, а ведьма уже поставила в глазах простейший блок и стала читать про себя первое, что пришло в голову:

Зову я Смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг…
Но как тебя покинуть, милый друг!..[113]

Когда отведенное для урока время заканчивалось, блок в глазах Гермионы не смогли бы побороть даже многие взрослые и опытные волшебники, однако женщина всё равно читала стихи, внимательно глядя поочередно в напряженные глаза каждого из присутствующих.

«Зачем, зачем даешь себя увлечь, — мысленно декламировала она, — тому, что миновалось безвозвратно, скорбящая душа? Ужель приятно себя огнем воспоминаний жечь?..[114]»

Внезапный и неожиданный скрип пера заставил Гермиону вздрогнуть. Она перевела изумленный взгляд на Женевьев, Прытко Пишущее Перо которой забегало по пергаменту. На молодую девушку покосились все, и она смутилась.

Гермиона позволила себе улыбнуться и громко хлопнула в ладоши. Взоры присутствующих снова обратились к ней.