Дочь времени

— Я хочу описать все по порядку. Начать с того, как я с вами познакомился, как мы взялись за Ричарда, еще не зная, к чему это приведет, и как добрались до истинных фактов, отбросив позднейшие наслоения. Как мы искали всюду отклонения от естественных норм поведения, указывающих на то место, где собака зарыта. Вроде пузырей, идущих от водолазов со дна реки.

— Прекрасная идея!

— Вы серьезно?

— Абсолютно.

— Ну, я рад. Буду продолжать. Придется еще разыскать какие-нибудь детали из эпохи Генриха в качестве гарнира. Надо будет рассказать об обоих, чтобы люди могли сравнить и судить их по делам. Вы знаете, например, что Звездная палата[31] была порождением Генриха?

— Неужели Генриха? Совсем забыл. «Мортоновы вилы» и Звездная палата. Классический пример вымогательства и классический образец тирании. Не так уж трудно вам будет дать портреты этих двух соперников, правда? «Мортоновы вилы» и Звездная палата с одной стороны, а с другой — введение практики поручительства в суде и наказание за давление на членов суда присяжных.

— Они были приняты парламентом при Ричарде? Боже милосердный, сколько мне предстоит прочесть! Атланта со мной перестала разговаривать. А о вас она слышать не хочет. Говорит, что девушке от меня столько же проку, как от прошлогоднего журнала мод. Но я вам честно говорю, мистер Грант, что впервые в моей жизни произошло что-то очень важное. Атланта — единственное, что меня захватывает. Но это не так важно… то есть важно, но не так… Ну, вы меня понимаете…

— Я вас понимаю. Вы нашли свое настоящее дело.

— Именно! Я нашел свое настоящее дело — вот в чем вся прелесть. И это — я, маменькин сынок, приехавший вслед за Атлантой, не думая ни о чем, кроме своего алиби. Пошел в Британский музей только затем, чтобы провести время и успокоить папочку, а вышел оттуда уже с занятием в руках. Грандиозно, правда? — Каррадин внимательно посмотрел на Гранта. — Вы серьезно, мистер Грант, не хотите писать книгу сами? Дело-то стоящее.

— Не стану я писать ничего. Не ждите от меня моих «Двадцати лет в Скотланд-Ярде».

— Что? Даже мемуаров не напишете?

— Даже мемуаров. Я твердо убежден, что книг и так предостаточно.

— Но эта книга должна быть обязательно написана, — проговорил Каррадин с некоторой обидой.

— Согласен! Эта должна быть написана. Да, я хотел спросить у вас одну вещь: как скоро после двойной амнистии Тиррел получил свое место во Франции? Верно, что должность коннетабля замка Гюин он занял сразу после того, как в июле 1486 года оказал Генриху некую услугу?

Каррадин забыл про свою обиду и состроил зловредную мину, совершенно неподходящую для такого доброго и мягкого существа, как он.

— Я давно ждал, когда вы меня об этом спросите. И собирался сообщить это под занавес в случае, если вы забудете. Так слушайте: почти сразу же!

— Ах, вот как! Еще один камешек в мозаике стал на свое место. Хотелось бы знать: это было просто подходящее вакантное место или Генрих отправил его во Францию подальше от дома?

— Думаю, наоборот, это Тиррел хотел уехать подальше от дома. Если бы мной правил Генрих Седьмой, я бы предпочел, чтобы он это делал на расстоянии. Тем более если бы я исполнял секретные поручения Генриха. Он постарался бы, чтобы я не дожил до седых волос.

— Пожалуй, вы правы. Тиррел не просто поехал за границу, он там остался, как мы уже знаем.

— Не один он. То же самое сделал Джон Дайтон. Я так и не выяснил, что это были за люди, замешанные в деле об убийстве. Тюдоровские авторы, как вам известно, пишут об этом по-разному, часто в высшей степени противореча друг другу. Карманный историк Генриха Полидор Вергилий говорит, что убийство произошло, когда Ричард был в Йорке. Если верить святому и благоверному Мору, это случилось еще раньше, когда Ричард ездил в Уорик. Во всех документах фигурируют разные лица. Разобраться с этим весьма трудно. Непонятно, кто такой был Билл Слейтер — у вас он значится как Черный Билл, или еще один — Майлс Форрест. Но Джон Дайтон действительно существовал. Графтон пишет, что он довольно долго жил в Кале, «презираемый всеми», и умер в нищете. Какие они были строгие моралисты, однако. Викторианцы ничто по сравнению с ними.

— Если Дайтон бедствовал, вряд ли он оказывал услуги Генриху. Чем он занимался?

— Дайтон, которого мы имеем в виду, был священником и вовсе не бедствовал. Он жил припеваючи на доходы от синекуры. Генрих подарил Джону Дайтону приход в Фульбеке близ Грантэма, в графстве Линкольншир. Это было 2 мая 1487 года.

— Так, хорошо, — протяжно отозвался Грант. — В 1487 году, живет за границей и не бедствует.

— Угу. Чудненько, правда?

— Великолепно! Может быть, кто-то нам объяснит, почему презираемого всеми Дайтона не схватили за шкирку и не приволокли домой, чтобы повесить за убийство королевской особы?

— Нет. Никто нам ничего подобного не объяснит. Ни единый историк эпохи Тюдоров не двинулся дальше Б.

Грант засмеялся:

— Я вижу, вы быстро схватываете.