Дочерь Божья

— КГБ — удачная метафора, специально для вас. Потому что работа КДВ сегодня больше походит на деятельность спецслужб, чем на битвы Господнего воинства. Сейчас они предпочитают разрушать судьбы и жизни, оставаясь в тени, за сценой, подальше от неодобрительного внимания общества. Глава КДВ подчиняется Папе, а инквизиторский аппарат возглавляет просто «Секретарь». Должность эта, как и сама организация, уходит корнями в XIII век: тогда этот «Секретарь» назывался «Великим Инквизитором»… У КДВ есть штат собственных следователей и широкая сеть информаторов, которой позавидовала бы восточногерманская Штази. Помните это и будьте всегда начеку. Это вам не Брат Так — они серьезны и смертельно опасны. Они собирают доказательства, которые затем представляют трибуналу, состоящему из четырех человек: председателя — «Асессора», двух помощников-доминиканцев и «Комиссара».

Уже почти добравшись до места, высокий худой американец вспомнил, как в Арлингтоне, штат Вирджиния, бывший иезуит наклонился через маленький стол в баре и прошептал:

— Вы встретитесь с Асессором. Он весьма и весьма влиятелен, кое-кто прочит его даже на место следующего Папы. Сделайте то, что он говорит, — если не ради веры, то хотя бы ради собственного благополучия и благосостояния.

Американец поднялся по ступеням и увидел, что все окна забраны коваными решетками — явно не только декоративными. Он позвонил в дверь. Вскоре послышалось шарканье шагов.

Стоя у двери, американец вспомнил, что еще говорил ему бывший иезуит:

— Большинство дел, которые рассматривает Асессор и другие судьи, никогда не выходили за стены Ватикана, но когда в глухом заборе абсолютной секретности решают отодвинуть пару досок, публика обычно видит травлю, которой подвергаются теологи, вроде Ганса Кюнга,[5] усомнившегося в папской непогрешимости. Кюнг, среди прочего, указывал, что доктрина папской непогрешимости никак не основывается на Библии, а до 1870 года ее не существовало вовсе. Санкции КДВ, примененные к Кюнгу, ясно, в духе Святейшей Инквизиции, показали, что гонения на правду до сих пор значатся в числе «достоинств» ортодоксальной Церкви… В декреталии, подписанной Папой, КДВ без обиняков заявляет, что «свобода вероисповедания не может служить оправданием отступничества от Церкви».

В двери открылось старомодное окошко, и в нем появился глаз. Американец это заметил и улыбнулся. Глаз тут же исчез.

За грех сомнения в догме — даже с целью теологического уточнения — до недавнего времени католическая церковь карала смертью. Один из самых деятельных отделов КДВ — Папская Библейская Комиссия, призванная огнем и мечом защищать официальные церковные догматы от любых атак, реальных или мнимых. Иными словами — искажать, уничтожать и скрывать в архивах Ватикана исторические документы или реликвии, не вписывающиеся в официальную теологию или принятое ныне толкование Писания.

Дверь открылась.

У американца перехватило дыхание, когда он понял, что в обычной одежде, а не в алом облачении кардинала перед ним появился Асессор собственной персоной. За его спиной маячили два громилы-охранника.

— Спасибо, что пришли, — сказал Асессор и протянул руку. При виде кардинала Нильса Брауна, бывшего архиепископа Вены, главы Папского секретариата по делам неверующих и Асессора КДВ, любого продрал бы мороз. Это был высокий жилистый мужчина с острыми, но не лишенными приятности чертами лица, будто вытесанного из горной породы столь им любимых Австрийских Альп. В его движениях и в нем самом чувствовалась жуткая сила, свойственная разве что опытным скалолазам, которые не пользуются веревками, карабинами и прочим снаряжением. На Рождество ему стукнет шестьдесят, и он отметит юбилей, покоряя горнолыжные склоны близ своего дома в Инсбруке или прежде недоступную высоту.

— Добро пожаловать, — произнес Браун с великодушием человека, сознающего, как он воздействует на мирян, и произведенным эффектом наслаждается. Американец судорожно сглотнул и пожал протянутую руку Асессора:

— День добрый, Ваше Преосвященство.

— Зовите меня Нильс, — попросил Браун, зная слабость американцев к фамильярному обращению. — В конце концов, мы все здесь делаем одно дело.

Браун увидел, что американец перестал хмуриться, расслабил плечи и унял дрожь в коленях. Неплохо, неплохо, сказал себе Асессор. Приободрить человека — первый шаг в установлении контроля над ним.

— Как вам будет угодно… Нильс. — Американец вымученно улыбнулся человеку, который вполне мог стать Папой Римским.

— Тогда пройдемте в дом, подальше от этой жары. — Оба телохранителя растворились в тенях, едва Браун шагнул от порога, приглашая американца войти.

После короткой прогулки наверх по двум лестничным пролетам и по длинному сумрачному коридору американец очутился в парчовом кресле у элегантного письменного стола из красного дерева. Напротив сидел Браун. Теперь американец жмурился от яркого солнца, бьющего в окно за спиной кардинала. Решетки защищали окна даже на третьем этаже.

— Расскажите, что вам удалось выяснить в Цюрихе, — без обиняков начал Браун.