Дочери Лалады. Паруса души

«Пресветлый Источник, спаси нас!» — повинуясь какому-то внутреннему порыву, взмолилась Эллейв.

И волна вдруг расступилась, а точнее, распалась на две самым диким, неестественным и жутковатым образом. Между её половинами образовалось гладкое пространство совершенно спокойной воды, и Эллейв, не веря своим глазам, но понимая, что шанс на спасение нельзя упускать, отважно и отчаянно направила свой корабль в открывшийся проход, а два её товарища последовали за нею. Следовало пошевеливаться, пока половинам волны не вздумалось снова сомкнуться воедино, и Эллейв отдала команду вести корабль по слою хмари — с тройной скоростью.

Когда они проходили через просвет между половинами, мимо них проплыли водяные срезы: волну действительно будто разрубило огромным топором, и она застыла так, точно кусок разрезанного желе. Шириной срезы равнялись нескольким длинам кораблей от носа до кормы.

— Твою ж долбанную во все дыры жареную матушку! — загнул кто-то из потрясённых матросов, не сдержав чувств. И неудивительно: такого сюрреалистического зрелища до сих пор не доводилось созерцать никому.

Пройдя между двумя вздыбленными стенами из воды, они обмерли опять: корабли приближались к гигантскому... обрыву? Море приняло дикую форму, его поверхность просто загибалась под прямым углом вниз.

— Что за... — сорвались с губ Эллейв и затихли потрясённые слова, а у команды даже все ругательства вылетели из головы.

Чтобы описать подобное зрелище, выражений просто не существовало; как это явление назвать, не знал никто. «Чёртова грёбаная херня?» Слабо сказано. А стрелка Компаса между тем велела им идти по самому ребру этого невероятного сюрреалистического изгиба, но как управлять кораблём в таком странном и неестественном положении — не на плоскости моря, а на прямоугольном ребре?!

«Вам придётся совершить прогулку — вероятно, даже не в нашем пространстве», — снова эхом отдались в душе ошеломлённой Эллейв слова матушки Аинге. Вероятно, они очутились в неком чертоге с иными законами... А может, это были какие-то зрительные иллюзии?

Как бы то ни было, ей удалось поставить корабль на этот немыслимый водный гребень, а точнее, «Прекрасная Онирис» сама накренилась и... тут же выпрямилась?!

Над ними было небо, самое обычное небо, они не шли накренёнными под углом сорок пять градусов, а находились в строго вертикальном положении, в противном случае даже края их одежды косо свешивались бы под воздействием силы тяжести. Но вся одежда висела прямо относительно их тел, они никуда не падали, не катались по палубе. Возникало такое впечатление, что само море повернулось под ними, а корабли остались неподвижны. Они шли не по плоской морской поверхности, а по ребру огромного водного... куба? Впрочем, целиком эту пространственную фигуру они видеть не могли, слишком далеко простирались грани, заканчиваясь двумя горизонтами. Абсолютно одинаковыми горизонтами с идентичным рисунком облаков, что наводило на подозрение: это мог быть один и тот же горизонт, просто пространство странным образом преломлялось. Этой мыслью Эллейв поделилась с товарищами, и те также склонялись в своём мнении в сторону зрительной иллюзии.

И по этому странному «кубическому» морю им пришлось идти целые сутки: впереди двигалась «Прекрасная Онирис», а два других корабля шли у неё в кильватере. И тут вода приняла ещё более дикую форму, а точнее, совершенно геометрически правильную форму вершины гексаэдра, а проще говоря — куба! А что творилось с небом и с горизонтом — на описание этого никаких ругательств не хватало. Те были точно из кусков составлены, причём из кусков с повторяющимся рисунком облаков.

— Это и правда треклятый долбаный куб! — вырвалось у Эллейв. — Какого трижды расплющенного хераупса происходит?!

Ответа не знал никто, но хуже всего — никто не знал, как им плыть, потому что стрелка компаса указывала... на небо. Она просто поднялась на дыбы, хотя никто от неё такой способности не ожидал.

— Поднять корабль на волну хмари! — только и оставалось скомандовать Эллейв.

Это означало, что судно отталкивалось от водной поверхности и поднималось над нею на значительную высоту, словно бы зависая в воздухе — своего рода прыжок, осуществимый только благодаря такому удивительному веществу, как хмарь. Ей можно было придавать любую форму, использовать её как ступени и мосты, как трамплины и разного рода опоры не только для собственных ног, но и для целого корабля. Но для того чтобы сделать такое с огромным судном, требовались слаженные усилия всей команды, очень точно выверенные, при которых действие каждого её члена строго отмерено, как на аптекарских весах. Экипаж должен был чувствовать друг друга, читать мысли друг друга, стать единым целым — единым разумом и единым телом, каждая часть которого работает в безупречной согласованности с остальными частями. Малейшая нестыковка, малейшая рассогласованность — и корабль можно было просто опрокинуть.