Дочери Лалады. Паруса души

Однако на «Прекрасной Онирис» и сопровождающих её кораблях подобрались отличные команды, владевшие таким приёмом в совершенстве. На огромной волне из хмари судно Эллейв поднялось над причудливой кубической водой, следом за ней то же самое сделали «Сияющая слава» и «Неустрашимый», а спустя несколько мгновений... тихонько и плавно поплыли по воздуху среди облаков, уже без помощи хмари.

Правда, приглядевшись, Эллейв поняла, что опираются корабли не на воздух, а всё-таки на воду или очень похожее на неё вещество, прозрачность которого была настолько велика, что делала его практически невидимым. Но оно было плотнее воздуха и время от времени морщилось рябью, форштевень корабля рассекал его, как воду.

— Дайте-ка мне что-нибудь ненужное, — приказала Эллейв. — Что-нибудь, что можно бросить за борт.

Однако на хорошо подготовленном к плаванию судне в принципе не могло быть ничего ненужного, всё служило определённой цели. Тогда Эллейв сорвала шляпу одного из матросов, швырнула её за борт, и та, упав на поверхность прозрачного вещества, поплыла по ней. Все уставились на неё, как зачарованные. Эллейв подцепила её сгустком хмари, а вторым ударила по ней так, что та приземлилась точно на голову своего владельца.

— Она сухая! — закричал тот. — Пусть меня хераупс во все дыры щупальцами отымеет, если я вру!

Эллейв подошла и пощупала шляпу, послужившую исследовательской цели. Действительно, ни капли влаги!

— Вот так история, — процедила она сквозь зубы. — Куда же мы попали?

Куда бы они ни угодили, им оставалось только одно — следовать за стрелкой Компаса, это был единственный ориентир, единственный путеводный знак в этом причудливом иллюзорном пространстве.

Трудно было сказать, сколько дней они плыли по этой ни на что не похожей воздухо-воде, которая отражала облака, а корпуса кораблей почему-то не отражала. Время здесь тянулось и изгибалось петлями, день сменялся ночью совсем не так, как обычно. И корабельные, и карманные часы Эллейв показывали, что прошёл всего час, но у всех складывалось ощущение, что плыли они по меньшей мере неделю.

Наконец впереди показалась жутковатого вида воронка: прозрачное вещество утекало в неё, как в дыру. И хуже всего, что стрелка Компаса показывала именно на неё.

— Похоже, нам туда, ребята, — проговорила Эллейв, вскинув от маленького прибора потрясённый взгляд. — Да поможет нам свет Источника...

Весь экипаж синхронно сглотнул. Эллейв просигналила экраном Эвельгеру и Реттлингу, что их путь лежит в воронку, и добавила:

«Держитесь, парни. Теперь от меня ничего не зависит. Да хранит нас Источник!»

Корабли медленно приближались к водовороту, который вблизи выглядел даже безмятежным, хотя и несколько жутковатым. Прозрачное вещество вращалось по часовой стрелке очень спокойно и плавно, корабли соскользнули в воронку мягко, с небольшим креном на правый борт. Их втянуло в медленное, сонное вращение; управлять судном было уже нельзя, водоворот влёк его сам. Оставалось только положиться на его милость — куда вынесет, туда вынесет.

А между тем крен становился всё круче, вращение ускорялось, все держались за что попало, чтобы не скатиться за борт. Ещё и шквалистый ветер откуда-то внезапно налетел, хотя неба было уже не видно. Рифить паруса в таких условиях было сложно и рискованно, но Эллейв всё же отдала приказ сделать это, дабы корабль не полетел кувырком в центр воронки. То же самое делали Эвельгер с Реттлингом.

Они летели прямо в центр. Прозрачное вещество захлестнуло их... Оно напоминало очень густой воздух, но дышать им было нельзя. Оно просто не втягивалось в грудь. Теряя сознание от безвоздушья, Эллейв успела лишь прижать руку к груди, где во внутреннем кармане лежал портрет милой Онирис.

Глаза она открыла в удивительной красоты саду, наполненном светом золотых лучей. Деревья и цветы, дорожки и лужайки — всё будто приветствовало Эллейв, будто ласково улыбалось ей, здесь всё ждало её прибытия.

Ощутив ногами дорожку, Эллейв поняла, что стоит босиком, а в руках у неё — удочка. А навстречу ей шла матушка, облачённая в светлые длиннополые одежды, и за спиной у неё сияла пара огромных крыльев, сотканных из золотистого узора, очень сложного и плотно свитого, как кружево. Глаза родительницы излучали этот же свет — ласковый и мудрый, прикасавшийся к сердцу, точно мягкая и тёплая ладонь.

«Матушка! — не голосом, но сердцем воскликнула Эллейв. — Где я и откуда ты здесь?!»

«Я — твой Хранитель, девочка с удочкой, — ответила родительница. — Когда-то мне пришлось спасать твою душу из Голодной Бездны... Ты — всё, что осталось от моего самого родного на свете волка. Но ты — уже не волк. Ты — это ты. Помни об этом».

Ощутив сердцем чей-то оклик, Эллейв обернулась и увидела зелёную деревянную дверь, оплетённую вьющимся растением. Выглядела она весьма уютно и безмятежно, ничего жуткого в ней не было. Что-то звало Эллейв: «Войди! Тебе — сюда!» Неужели...

Это и есть Врата в тайник?!

«Осторожнее, моя родная, — послышался за спиной встревоженный голос матушки. — Берегись!»