Дочки-матери

– Да расскажу, чего ж нет-то, – усмехнулся Крутиков, вытаскивая из ящика стола пухлый блокнот. – Я перед твоим приходом даже записи свои полистал, – он хлопнул блокнотом по столу, – чтобы, так сказать, деталей никаких не упустить. – В общем, убили Ветрову вечером семнадцатого октября прошлого года. Вызвал помощь ее сожитель, Кирилл Громыко. Сказал, мол, Лиза принимала ванну, он сразу и не забеспокоился, она любила долго полоскаться. Сам знаешь, как это у женщин: масочки, кремики, лосьончики, что там у них еще. Вот и сидят в ванной часами. Только когда зазвонил телефон Лизы, Кирилл зашел к ней, а она уже плавает в воде без признаков жизни. Он ее вытащил, неумело пытался реанимировать, типа как по телеку видел, помощник недоделанный. Только все испортил.

– Почему? – не понял Лосев.

– Потому что залил водой всю ванну, поди пойми, была там борьба или девка реально сама утонула.

– А следы на теле? – усомнился Лосев. – Наверняка остались синяки, если он ее держал и не давал всплыть.

– Синяков не было, – развел руками Крутиков. – Это меня и смущало. Но мы все внимательно осмотрели и пришли к выводу, что борьба все-таки была: сброшены все флаконы, которые обычно на ванной стоят, даже полка под шампуни оборвана, как если бы Ветрова пыталась за нее ухватиться и оборвала. Полка эта высоко висела, задеть ее, пока вытаскивал тело, Громыко не мог.

– А соседи что говорят?

– Ничего конкретного. Парочку они описывали как спокойную, ругались иногда, конечно, но в тот вечер было тихо. Ни криков, ни метания мебели. Там стены картонные, каждый соседский чих слышно. Но борьба в ванной не могла быть особо громкой, на мой взгляд. Сам знаешь, тонущие не кричат, у них обычно мысли другим заняты, вдохнуть бы лишний раз. Ну а падающие шампуни сильного грохота не издадут. Есть, правда, свидетель, который видел, как Громыко курил на балконе примерно в то время, что судебный медик установил как время смерти, но, сам понимаешь, речь идет о минутах, кто мешал ему утопить и пойти курить? Правда, дверь Громыко нам открыл в той же одежде, которую описал свидетель, а день выдался холодным, не пошел бы он в мокрой одежде на балкон, так что, вполне возможно, сначала покурил, а потом убил.

– Так что же, он курил и с мыслями собирался? – не поверил Лосев. – И это без предварительного скандала?

– Всяко может быть, – пожал плечами Крутиков. – Может, давно зрело уже. Меня смущало только отсутствие синяков на теле Ветровой да собственная интуиция, но интуицию к делу не пришьешь. Судья в тот раз лютовал, хватило и косвенных улик, чтобы парня посадить. Восемь лет дали. А у тебя что за серия нарисовалась?

Лосев немного подумал, пытаясь сформулировать правильно.

– Да дело в том, что несколько дней назад умерла двоюродная сестра Ветровой. Утонула в туалете ресторана. Кто-то налил в раковину воды и утопил ее. И так же, как у вас: все залито водой, явные следы борьбы, а на теле – ни синячка.

Лосев не стал говорить ни о смерти Юлии, ни об ощущениях Кремнева. Первое все-таки выбивалось из ряда, хоть Юлия тоже утонула, а про Кремнева лучше вообще молчать. Мало кто поверит в слова экстрасенса. Но даже убийства Виктории хватило Крутикову, чтобы задумчиво почесать подбородок.

– Может, и совпадение, конечно, – сказал он, – а может, и подражатель. Кто-то, кто был в курсе деталей смерти Ветровой, решил за что-то убить ее сестру, а способ выбрал такой же. Ну или моя интуиция все-таки меня не подвела, и Громыко тут ни при чем. Подозреваемые у вас есть?

– Примерно как и у вас: бывший парень Виктории ругался с ней в тот день, его видели возле ресторана. Алиби так себе, но и улик нет. Не нашли мы его следов в туалете ресторана.

– Не повезло вам, – вздохнул Крутиков.

– Не повезло, – согласился Лосев.

Распрощавшись с бывшим наставником, Лосев вышел на улицу, раздумывая, в каком порядке работать дальше. Надо бы попробовать добиться разговора с Громыко, а для этого необходимо поднять кое-какие связи. Отработать еще несколько версий по убийству Виктории Дубиной, лежащих в рациональной плоскости мира, потому что нельзя исключать, что никакого проклятия вовсе не существует. И, положа руку на сердце, Лосев верил в это чуточку больше. Кроме того, на нем висят и другие дела, по которым тоже надо вести хоть минимальную работу, а еще просьба Кремнева пробить какой-то там номер телефона. В общем, работы у Алексея Лосева было много, как обычно, а времени мало, тоже как обычно, а потому мозг мгновенно начал соображать, на кого бы скинуть ее часть, и быстро выдал приемлемый вариант.

* * *