Дочки-матери

– А чем занята твоя протеже? – поддела Лера.

Никита хмыкнул.

– Перевозит вещи в новую квартиру. Есть надежда и на нее: вдруг снова что-то приснится.

– Так значит, только мы с тобой расслабляемся этим вечером? Может, тогда киношку посмотрим? Что-нибудь смешное. Мне очень нужна доза юмора.

– Ну, еслитвой протежесегодня не приедет, то почему бы и нет, – в тон ей ответил Никита.

На самом деле у него осталось одно неоконченное дело сегодня: он ведь так и не вернулся на кладбище, чтобы понять, с чем именно были связаны его необычные ощущения. Говорить что-то Саше и Яне днем не стал, поскольку был твердо уверен, что это нечто личное, хотел приехать потом один, но так и не выбрался. Впрочем, совершенно точно Никита не стал бы делать этого поздно вечером, так что никто и ничто не мешало ему закончить вкусный ужин смешным фильмом в компании любимой соседки.

Глава 12

Лосев вернулся домой рано по его собственным представлениям, только начало смеркаться, но уставшим донельзя. Сегодняшний день вымотал его, выжал, как лимон, хотелось лечь на диван и даже дышать через раз. Но еще на площадке, вытаскивая ключи из кармана, он услышал задорную мелодию в собственной квартире, а значит, Анюта снимала очередные свои сторисы-шморисы. Она всегда красилась под музыку, но, что самое смешное на взгляд Лосева, потом все равно ее меняла перед тем, как выложить ролик в соцсеть.

Несколько дней после дня рождения тещи им с Анютой удавалось жить мирно, вот даже друзьям похвастался, но именно сегодня Лосев снова почувствовал раздражение от увлечения жены. Почему после тяжелого рабочего дня он не может прийти в тихую квартиру, где его ждет горячий ужин и понимающая жена, которая пожалеет несчастного уставшего опера, поставит перед ним тарелку с жареной картошкой и не будет докучать щебетом перед камерой? Надо было жениться на учительнице, например, или враче. Вон, лучше бы на Лере, чем на ее сестре.

Внутренний голос тут же напомнил, что уж кто-кто, а Лера с ее феминистскими взглядами и невообразимой ленью ко всему, касающемуся домашних дел, совершенно точно не ждала бы его с горячим ужином. Сама домой приходит поздно, такая же помешанная на работе. Черт бы побрал этих Горяевых.

Тот же внутренний голос напомнил, что до Анюты Лосев встречался с девушкой, которая не горела желанием работать, с удовольствием сидела бы дома и варила мужу борщи, но она показалась ему такой скучной и ограниченной, что с ней даже поговорить было не о чем.

Когда Лосев не был таким уставшим, он понимал, что хочет невозможного, и мог бороться с собственным раздражением, но не сегодня. Чтобы не накалять обстановку, он не стал заходить в комнату, бросил вещи в коридоре и скрылся в ванной, размышляя, что стоило бы как-то вместить сюда кресло, ему было бы удобнее сидеть, но пока пришлось опустить крышку унитаза и пристроиться на ней.

После звонка Никиты Лосев сразу же поехал в ЗАГС, но оттуда его отправили в архив.

– Что вы, мы не храним данные за пятьдесят девятый год! – замахала на него руками тучная женщина со старомодной прической и слишком ярким макияжем на лице. – В архиве спрашивайте.

В архиве ему сначала пришлось поискать того, кто сможет помочь, все снова отмахивались и утверждали, что для получения нужной информации следует подать запрос, который удовлетворят в течение месяца. Лосев понимал, что месяца у него нет, и оказался прав, как выяснилось. Ему не хотелось пользоваться служебным удостоверением для получения нужной информации, поскольку по закону ему тоже надо бы подать официальный запрос, об этом наверняка узнает начальство, а он не сможет объяснить, в рамках какого дела ему нужны эти данные.

В конце концов Лосеву удалось отыскать молоденькую девушку с горящими глазами, которая за небольшую плату поверила в легенду о поиске родственников и выдала ему нужную информацию. Домой Лосев приехал с бумажкой, где было написано, что родителями Витеньки Сафронова, похороненного 6 мая 1959 года на старом кладбище, были некие Сафронов Степан Геннадьевич, 1930 года рождения, и Сафронова Любовь Петровна, 1931 года рождения. Теперь дело оставалось за малым: найти этих людей и надеяться, что они еще живы. Иначе придется искать каких-то более молодых родственников, и далеко не факт, что те будут в курсе о Витеньке. Мальчик прожил всего неделю, в то время это не было чем-то из ряда вон выходящим, порой о таких детях не знали даже их младшие братья и сестры. И судя по могиле Витеньки, к нему давно никто не приходил.

Рассудив, что у людей такого возраста наверняка должен быть стационарный телефон вместо смартфона, Лосев вооружился телефонным справочником и принялся по порядку обзванивать всех по фамилии Сафронов, поскольку никого с инициалами С. Г. или Л. П. в справочнике не оказалось.