Дочки-матери

Людей с такой фамилией нашлось достаточно много, но никто из них не знал ни Степана Геннадьевича, ни Любовь Петровну. В конце концов Сафроновы в городе закончились, и Лосев захлопнул справочник, положил на стиральную машинку горячий смартфон. Часы показывали только начало десятого, если он быстро перекусит, то еще сможет начать обзванивать область. До десяти приличия и острая необходимость позволяют. Пожалуй, Анюте придется сделать перерыв в своих съемках, иначе он умрет от голода.

Лосев выполз из ванной, с трудом разгибая спину от неудобного сидения, и обнаружил, что Анюта уже не болтает перед камерой, а сидит за обеденным столом, уткнувшись в ноутбук. Очевидно, монтирует снятое, чтобы завтра с утра выложить новый ролик. Она как-то объясняла Лосеву, что лучше всего выкладывать новые посты по утрам, но почему – он прослушал и не запомнил.

– Ой, Лешка, ты уже дома? – удивилась Анюта.

Лосев бросил многозначительный взгляд на часы. Мало того, что она увлеклась и не услышала, как хлопнула дверь, так еще и совершенно не волновалась, где муж бродит в такой час.

– Не хотел тебе мешать, сидел в ванной, – буркнул он, направляясь к холодильнику. Рушить хрупкое равновесие последних дней совершенно не хотелось, но и изображать хорошее настроение Лосев не мог.

– В ванной? – Анюта с сомнением осмотрела его уличную одежду и сухие волосы.

– Тоже работал.

В холодильнике внезапно не было пусто. Две полки занимали белые пластиковые контейнеры, в которых обычно привозят еду разнообразные доставки. Значит, поужинать удастся. Хорошо бы внутри оказались не суши и не вегетарианские салаты, как на прошлой неделе, когда он точно так же обрадовался, но впоследствии был крайне разочарован.

– Это можно есть? – поинтересовался Лосев, разглядывая контейнеры.

– Это нужно есть, – Анюта оказалась позади него и обняла, прижавшись щекой к его плечу. – Прислали на рекламу; все, что я ем, я уже попробовала, но мясо не трогала, и теперь мне нужно твое мнение.

Лосев вытащил несколько контейнеров, заглянул внутрь. Выглядело вполне аппетитно. Все-таки есть плюсы в работе Анюты, когда бы ему еще удалось на халяву вкусить такие яства? Он уже собрался выложить на тарелку содержимое контейнера и сунуть в микроволновку, но Анюта удивила его.

– Давай я! – Она забрала контейнеры, вытащила отвратительно неудобные, но красивые – этого не мог не признать даже он – тарелки и принялась выкладывать блюда на них.

Лосев заподозрил неладное. Подобные ухаживания были не в стиле его жены. Подозрения оказались не беспочвенны. Поставив разогретую еду на стол, Анюта сказала:

– А можно я тебя поснимаю?

Значит, вот зачем эти тарелки, вот зачем сама выкладывала: Лосев не стал бы заморачиваться красотой и эффектностью блюда, сложил бы все горкой.

– Зачем меня снимать? – недовольно спросил он. – Еду я тебе оценю, а выставлять на всеобщее обозрение мою уставшую рожу нет никакого смысла.

– Ну Лешка-а-а, – протянула Анюта. – Мне нужен свежий контент в блоге, я чувствую, что подписчикам уже приелись все мои посты. Надо что-то новое.

Сниматься не хотелось совершенно, но Лосев вспомнил, как сам не так давно выговаривал Анюте, что она его стесняется, потому никогда ничего и не пишет в блоге о нем. Следовало согласиться, чтобы не выглядеть лицемером.

– Я не фотогеничен, – еще вяло посопротивлялся Лосев, но Анюта уже поняла, что победила.

Есть на камеру оказалось не так-то просто и уж точно не удобно. Вместо того, чтобы насладиться свежим куском мяса, приходилось позировать, замирать, а то и вовсе класть в рот совсем не тот кусок, на который упал глаз. В конечном итоге мясо пришлось подогревать второй раз, но Анюта осталась довольно отснятым материалом.

– Здорово! – с восторгом говорила она, рассматривая фотографии на маленьком экране фотоаппарата. – Ты тут такой серьезный, будто только что мир спас. Так и напишу: блюдо, достойное уставшего героя. Как тебе?

– Ты даже не спросила, понравилось ли оно мне, – напомнил Лосев просто из вредности.

– Ты же все съел, разве не понравилось? – пробормотала жена.

Лосев понял, что Анюта уже вся в своем блоге, даже вопроса его не поняла. Да и ему следовало поскорее заканчивать с ужином, он и так потратил на него непростительно много времени, еще чуть-чуть – и звонить станет уже совсем неприличным.

Поскольку Анюта уже ничего не снимала, Лосев не стал уходить в ванную, расположился за столом, сдвинув тарелки в сторону. В области Сафроновых было еще больше, чем в городе, однако он нашел одного с нужными инициалами – С.Г. – и решил начать с него, хоть тот и стоял в списке почти последним.

К телефону долго никто не подходил, и, когда в трубке раздался старческий скрипучий голос, Лосев сразу почуял: попал. Даже усталость отступила, спина выпрямилась, а день перестал казаться таким уж отвратительным.

– Степан Геннадьевич? – не веря своей удаче, спросил Лосев.

– Он самый, – ответил Сафронов. – С кем имею честь?

Теперь, когда собеседник начал произносить длинные фразы, Лосев понял, что тот не такой уж и немощный, как показалось сначала. Хотя ему ведь уже больше девяноста лет!