Догадайся сам

Я почувствовал тяжесть на груди и вдохнул вонь, которая шла от крысы. Ее мокрый нос уткнулся мне под подбородок, а зубы пытались прокусить складки платка и добраться до моего горла.

В этот момент я чуть не свихнулся. Я ухватил скользкое, страшно тяжелое тело и оторвал его от себя. Крыса извивалась у меня в руках. Я впивался пальцами в ее шкуру, чтобы оттолкнуть подальше. В ушах стоял ее тонкий визг. Острые зубы впились мне в запястье. Прежде чем крыса укусила во второй раз, я сдавил ей позвоночник, и он хрустнул так, как ломается сухая палка. Дрожа от ужаса и омерзения, я отбросил тварь от себя.

– Вик!

– Я здесь! – хрипло отозвался я.

В конце туннеля показалось крошечное пятнышко света.

– Иду!

Это был голос Паулы – самый сладкий звук, который я когда-либо слышал.

– Я здесь, дальше! Смотри под ноги, тут крысы!

– Иду!

Свет продвигался по направлению ко мне и становился все ярче. Через минуту-другую Паула опустилась на колени рядом со мной и схватила меня за руку.

– Ах, Вик!

Я вздохнул полной грудью и попытался улыбнуться ей, унимая дрожь, но лицевые мышцы не слушались.

– Паула! Боже правый! Как я рад тебя видеть! Откуда ты здесь?

Она ощупала мое лицо.

– Потом расскажу. Ты ранен?

Я поднял руку. Кровь текла из запястья. Если бы не платок на шее, я бы сейчас уже остывал.

– Все в порядке, Паула. Видишь ли, меня тут полюбила одна крыса…

Паула сняла белый шелковый шарф и замотала рану на моей руке.

– Что, правда крыса?

– Ага. Я ее убил. Вон там она валяется.

Паула взглянула туда, куда я указывал. Луч ее фонарика высветил дохлую гадину.

Паула вскрикнула и зажала рот рукой.

– О-о-о! Тут еще такие есть?

– Есть немного. Но эта была особенно настойчива. Теперь ты понимаешь, почему у меня был такой испуганный голос?

Паула пошла получше рассмотреть крысу, но, вздрогнув, вернулась.

– Какая громадная! Давай скорей выбираться отсюда!

– Не могу: я прикован к стене. Барретт таким образом сводит счеты.

Паула осмотрела цепь, а я тем временем кратко рассказал о случившемся.

– Вик, у меня есть пистолет, давай попробуем отстрелить одно звено.

– Что ж, попытка не пытка. Дай-ка мне его и отойди подальше. Пуля может отрикошетить.

Она передала мне автоматический кольт 25-го калибра и отошла. С третьего выстрела мне удалось расцепить одно звено. Грохот был оглушительным.

Я медленно, чувствуя боль во всем теле, поднялся. Паула помогла мне.

– Ничего, сейчас. Тело затекло, а так все в порядке.

Я немного прошел по туннелю, восстанавливая кровообращение.

– Ты так и не рассказала, как попала сюда, – обратился я к Пауле. – Откуда ты узнала?

– Мне позвонила какая-то женщина. Она не представилась. Сказала только: «Если хотите спасти Маллоя, поторопитесь. Его отвезли в шахту Монте-Верде». И все, повесила трубку. Я не знаю, кто она и как об этом узнала. Я схватила фонарик, пистолет и помчалась как сумасшедшая сюда. – Тут Паула с сожалением покачала головой. – Конечно, надо было сразу звонить Мифлину. Но я просто потеряла голову, Вик! Просто сама не понимала, что делаю.

– Ничего страшного. Главное, ты здесь и я свободен. Так какая теперь разница, звонила ты ему или нет?

– Разница есть. Я потеряла уйму времени, блуждая по этому жуткому месту, и если бы не услышала твой крик, то начала бы кричать сама. Ты даже не представляешь, каково тут гулять. Все коридоры кажутся одинаковыми.

– Я тебя выведу. Пошли, будем пробиваться.

– А это что?

Она наткнулась на кучу тряпок и костей.

– Лют Феррис, – ответил я и неохотно подошел к нему, посветив фонариком.

Даже череп был начисто лишен кожи. Во лбу зияла небольшая дырка.

– Значит, они застрелили его. Хм, интересно, почему?

Я обследовал остатки одежды и обнаружил кожаный бумажник. Внутри были права на имя Люта Ферриса, две пятидолларовые купюры и фотография девушки, в которой я узнал миссис Феррис. Я положил бумажник на место, поднялся и сказал:

– Надо потом привести сюда Мифлина.

Паула не отрывала глаз от кучи костей.

– Это крысы его так объели? – спросила она чуть слышно, дрожащим от ужаса голосом.

– Похоже на то. Все, пошли!

Она со страхом посмотрела в темноту.

– А эти крысы за нами не пойдут, Вик?

– Нет. Они нас больше не потревожат. Пошли.

И мы направились дальше по туннелю. Я подсвечивал дорогу своим фонариком, уже совсем тусклым, но фонарик Паулы мы берегли. Он мог нам еще пригодиться.

Вскоре мы пришли к развилке: от нашего коридора влево вел еще один туннель. Я вспомнил, что именно этим путем уходил Дедрик.

– Свернем сюда, – предложил я.

– А почему не прямо?

– Сюда пошел Дедрик.

Мы повернули налево и метров через сто обнаружили еще один коридор: он уходил в темноту вправо и влево.

– А теперь куда?

– Без разницы, как скажешь.

– Пошли направо!

И мы пошли направо. Через несколько минут я понял, что мы спускаемся.

– Погоди-ка, Паула. Нам не вниз надо, нам надо наверх. Давай-ка вернемся на перекресток и пойдем по левой ветке.

– Вот об этом я и говорила, – сказала Паула. В ее голосе появилась некая новая нотка. – Именно это со мной и было: я так здесь и кружила.

– Ничего, пойдем дальше!