Догмат крови

— Полной уверенности нет, — пожал плечами Фененко. — Меня в особенности смущает алиби Приходько. Ведь начальник сыскного отделения Мищук определенно установил, что весь день 12 марта Лука Приходько провел в переплетной мастерской. Получается, что он никак не мог быть утром около пещеры.

— Шишки еловой ваш Мищук не установил, — хохотнул Красовский. — Поверил на слово работникам мастерской. И это называется сыщик! Изволите видеть, переплетная мастерская принадлежит некому Колбасову, старику, пребывающему под каблуком своей молодой супруги. По моим сведениям, Лука сожительствует с женой старика. Она старается выгородить своего любовника. Другие переплетчики тоже держат руку молодой хозяйки. Но стоило мне разъяснить работникам, в какую историю их впутали, как они пошли на попятную. Теперь они не подтверждают алиби Приходько. Подозреваю, что именно Колбасова и подбила Луку на преступление.

— Зачем? — недоумевал следователь. — Кому помешал мальчик? В чем вообще мотив этого дикого преступления?

— Мотив корыстный. Теперь иных и не бывает, — убежденно сказал Красовский. — Когда я начинал по сыскной части, многие преступления совершались из ревности, мести, вообще, под воздействием чувств-с! А сейчас какие чувства? Жены предаются разврату с дозволения законных супругов, матери торгуют невинностью дочерей. Упаднический век-с! Извольте видеть, мать убитого прижила ребенка вне брака от мещанина Феодосия Чиркова, коему перешли в наследство двухэтажный дом и усадьба. Феодосий был форменным забулдыгой, в пятом году ушел добровольцем на японскую войну. С тех пор о нем ни слуху ни духу, наверное, сложил буйную головушку на маньчжурских сопках. Но перед отъездом он решил обеспечить своего незаконнорожденного ребенка и положил в банк капитал на его имя. Лука Приходько откровенно говорил своим родственникам, что женился на беспутной Александре исключительно ради этих денег. Он мечтал открыть собственное дело, возможно, на паях со своей любовницей Колбасовой. И вдруг деньги уплывают из рук! Пасынок поступил в Софийское училище. Тетка мальчика уговорила сестру потратить капитал на оплату дальнейшей учебы Андрюши. Натурально, Приходько озверел. Впрочем, я вам так скажу, Василий Иванович. Даже без выяснения семейных дел, я бы стал искать убийц среди шорников или переплетчиков. По характеру ран видно, что орудовали швайкой или переплетным шилом. Я собираюсь арестовать отца и братьев Луки Приходько. Все они переплетчики, все зарились на Андрюшин капитал.

— Возможно, вы правы, — задумчиво протянул следователь. — Но зачем Луке понадобилось подвергать пасынка столь зверским мучениям?

— Не иначе, под ритуал расписал.

Фененко с уважения глянул на Красовского. Надо признать, на полицейских иной раз снисходит просветление. Но у следователя еще оставались сомнения. Ведь чтобы подделать убийство под ритуал, нужно было обладать специальными познаниями? Откуда они у переплетчика? Он задал этот вопрос приставу и получил неожиданный ответ.

— Черносотенной литературы начитался. Приходько ведь член Союза русского народа. Мы изъяли у него ворох вырезок о ритуальных убийствах. Полюбопытствуйте.

Фененко впился глазами в мелкие строки. С первого взгляда можно было определить, что вырезки были из черносотенных газет. Отпечатанные на скверной дешевой бумаге, они даже внешним видом вызывали омерзение. Следователь прочитал статью из «Русского знамени», представлявшую собой обращение к русским детям: «Милые, болезные вы наши деточки, бойтесь и страшитесь вашего исконного врага, мучителя и детоубийцы, проклятого от Бога и людей — жида! Как только где завидите его демонскую рожу или услышите издаваемый им жидовский запах, так и метнитесь сейчас же в сторону от него, как бы от чумной заразы». Черносотенная «Гроза» писала: «На теле мальчика найден волос из бороды. По этому волосу, похожую на свойственную жидам шерсть вместо волос, определено, что убийца был жид». Следователь наткнулся на свою фамилию: «Предать суду господ Брандорфа и Фененко надлежит для того, чтобы сразу пресечь склонность к жидовству со стороны других чинов судебного ведомства». Глаза устали от слепого шрифта.

— Приходько вырезал такие статейки? — поморщился Фенеко.

— И статьи вырезал и выписки делал. Взгляните, какую записку мы нашли при обыске в переплетной мастерской.

Красовский передал следователю узкую полоску бумаги. Фененко сощурился, но написанные бисерным почерком буквы расплывались перед глазами. «Пора к окулисту», — мельком подумал он. Красовский пришел ему на выручку.

— В записке говорится, что височные кости располагаются там-то и там-то. Я справлялся у медиков, это как раз то место, куда Ющинскому нанесли глубокую проникающую рану.

— Н-да, Лука Приходько основательно подготовился к преступлению. Что же, теперь его вина почти несомненна, — согласился следователь.