Догоняя свою душу

– Тебя нужно воспитывать! Похоже, родители тобой совсем не занимались. Спившаяся провинция… Понимаю, – с брезгливой складкой у красивых губ говорил ей Сеня.

Полина молча глотала любые оскорбления, чем еще больше раздражала Сеню. А вот с Альбертом он любил подолгу разговаривать, восхищаясь умом и эрудицией этого человека. Сеня понял, что зря его боялся. Вот, работает он все в том же Творческом отделе, зарабатывает приличные деньги, ни в чем себе не отказывает, и никто его не тащит к себе в постель, как он того боялся.

– Альберт просто безобидный старик, ненароком высказавший мне свои эротические фантазии, а я-то, дурак, его боялся! – думал Сеня, непринужденно попивая кофе в кабинете босса и обсуждая с ним какие-то рабочие моменты.

Если бы можно было верить обманчивым образам из снов и еще более нереальным видениям настоящего, приходящим после приема «прописанных» доктором Пачкиным таблеточек, Сеня узнал бы правду намного раньше. Сеня крепко спал и был прекрасен во сне – воплотившаяся мечта Альберта, которой тот мог обладать по своей безумной прихоти. В какое-то черное мгновение сна Сеня весь сжался, нахмурился и скривился, как-будто его ошпарили кипятком или начали сжигать заживо. Он загрустил, заметался во сне, стал словно старше на много лет и больнее намного жизней. Он вскрикнул, проснувшись от какой-то удушливой мысли и увидел рядом Альберта.

– Что за бредовый сон? – спросил он вслух.

– Это не сон, мой мальчик, – мягко произнес Альберт.

Сеня хотел вскочить, но парализованные наркотиком, налитые свинцом руки и ноги его не слушались. Проснулся только мозг, с ужасом узнавший, что происходит с его телом и чьих рук это дело. Предательница Полина с видом побитой собаки спала, сидя в кресле.

– У тебя неконтролируемая молодость, у меня старческий эгоизм, – как бы шутя, сказал Альберт, потянувшись губами к Сене.

Сеня понял, что все эти три месяца, после возвращения в Москву, являлся сексуальной игрушкой Альберта, его накачивали какой-то дурью и бессовестно насиловали. Что он мог сделать? Да ничего! Убить Альберта? Как вариант… Убить себя? Как крайний вариант. Уехать, сбежать, невозможно. Брат и его семья, их благополучие, дороже моей задницы, – решил Сеня, пытаясь, как и Лина, принять для себя неизбежное, как должное.

– Зачем я тебе? – смеясь в лицо Альберту, спросил Сеня на следующий день. – Я тебя ненавижу. Ты мне противен. Когда ты, наконец, сдохнешь, старый развратник?!

– Да, ты прав, что презираешь меня! Я сам себе противен, – с горечью произнес Альберт, проклиная собственную слабость и зависимость от человека, которому он совершенно не нужен. – Сколько бы нам не повторяли затертую в притчах мысль, что учиться нужно на чужих и собственных ошибках, мы все равно упрямо и назло всем спотыкаемся об одни и те же кочки. Мы всю жизнь бежим по кругу, искренне надеясь, что на новом круге все препятствия сами собой исчезнут, но они откуда-то снова и снова возникают все в том же месте. Прошлого ведь все равно не вернуть…

– Хватит умничать, старая скотина! – криво усмехнувшись, сказал Сеня, прекрасно осознавая собственную безнаказанность.

– Мир, во всей палитре красок, намного многограннее и богаче, чем мы привыкли считать по врожденному недоумию, – продолжил философствовать Альберт. – Попытайся на все взглянуть с другой стороны, мой мальчик. Ты все, что у меня есть и что мне в жизни дорого…

– Пошел ты, старый извращенец! – фыркнул Сеня, отвернувшись от Альберта.

Затем он встал, чтобы налить себе выпить.

– Нотки алкоголя могут скрасить жизнь, но они не должны ее отравлять, – сказал Альберт, мягко, но настойчиво вытянув из рук Сени стакан.

– Он прав, Сенечка! Ты же убиваешь себя, – подала голос Лина.

Сеня, не удостоив ее даже взглядом, покачиваясь, пошел за новым стаканом. Наполнив его, он, с вызовом уставившись помутневшими глазами на Альберта, произнес:

– У меня нет зависимостей. Я пью литрами коньяк, но мне на него плевать. С чаем все в жизни складывается ничуть не хуже и не лучше. Все та же клетка! Повторяю: у меня нет зависимостей, раз я никого не люблю. Любовь – это наихудшая из зависимостей. Плевать на все и всех! Плевать на тебя, Лина, хотя я и не против стянуть с тебя джинсы, плевать на озабоченного старика, пытающегося вспомнить молодость и млеющего от одного вида моей задницы, плевать на все… До чего же противно жить на свете, когда тебя просто тупо хотят! Любовь, где ты? Что ты есть такое? Когда-то я готов был умереть ради того чтобы узнать ответ на этот вопрос, но сейчас-то я поумнел! Ха-ха-ха! Я что, похож на идиота?!

Альберт, наконец-то, ушел к себе домой, оставив Сеню наедине с Полиной.

– Сеня, тебе лучше поспать, – сказала Полина, поддерживая его под руку и мягко подталкивая к дивану.

На следующий день Сеня решил не идти на работу. В последнее время он, наверное, заразившись манией пофилософствовать от Альберта, любил поразмышлять о жизни, сидя дома.