Догоните Иноходцева!

— Сочиняем, — Лёва покраснел и быстро перевернул рисунок вниз лицом.

— Бутерброды будете?

— А то!

— Мне мама вечно много с собой даёт, а вы тут наказанные сидите. Вот решил поделиться.

— Спасибо! — Валя вгрызся в свежий мякиш батона, накрытого сочным ломтиком ветчины.

— Да мне не жалко, — улыбнулся Жорик и ушёл.

— Не буду я Жорика рисовать, — сказал Лёва. — Неправильно это. Он нас кормит, а мы над ним смеёмся.

— Ну ладно, давай про Волочаева сочиним, — согласился Валя. — Он у нас подраться любит. Вот так, например: «Волочаев как-то раз засветил кому-то в глаз».

— Нормально.

Лёва только-только изобразил человечка с огромными кулаками, как в кабинет заглянул сам Гена Волочаев:

— Вы тут как? Сидите?

— Сидим, — Лёва прикрыл рисунок чистым листом.

— Малышня не мешает?

— Какая малышня? — удивился Валя.

— Да продлёнка эта. Носятся как угорелые и визжат, как стадо кабанчиков. Не отвлекают? А то я их мигом разгоню.

— Не, Ген, нормально всё, — заверил Валя.

И Волочаев исчез.

— Ну и как его рисовать после этого? — спросил Лёва.

— Да, проблема… Ладно, рисуй Перегудину.

— Не буду я рисовать Перегудину, — фыркнул Лёва.

Тем более что Алла Перегудина, как по волшебству, появилась в дверях класса.

— Вам помощь не нужна? — спросила она. — Вы на какие темы статьи пишете? Может, подсказать чего?

Она деловито поправила очки указательным пальцем, отчего напомнила Лёвке Елену Анатольевну, — та тоже так делала.

— Да мы и сами ещё не знаем, — пробубнил Лёвка.

— Эх, вы! А я вам Дашку в помощь привела. Она же рисует хорошо. Я её даже с кружка рисования отпросила.

— Ух ты! — обрадовался Лёва.

Даша Березина и правда появилась, да ещё и выложила на стол кучу красок и кисточек.

— Что рисовать будем? — спросила она.

— Елена Анатольевна сказала что-нибудь про наш класс.

Тут в дверь снова протиснулся Жорик и принёс тарелку нарезанных яблок:

— Это мне в столовке дали, у них всё равно лишние оставались. Угощайтесь!

— Я могу натюрморт нарисовать, — сказала Даша.

— И в каком месте это про наш класс? — скептически спросил Валя, вспоминая постановки из крынок и чайников на кружке рисования.

— Натюрморт из учебников, например. И глобус. И пенал какой-нибудь.

— Ну, это ещё куда ни шло…

— Вот вы где! — Дверь приоткрылась, и в проёме показалась лохматая голова Стаса Коробейникова: — Что за кипеш?

— Мы стенгазету рисуем, — объяснил Валя.

— Да тут ещё и кормят! Почему меня не позвали? — Стас уселся возле тарелки с яблоками.

— Кормят только тех, кто приносит пользу, — пояснил Жорик. — Вот от тебя какая польза?

— Я… это… я ушами шевелить могу, — Стас выпучил глаза и сдвинул брови.

Возможно, его уши тоже шевельнулись.

— Стас, ты чего там забыл? — В дверях показался Гена Волочаев. — Ребята, он вам мешает?

— Пока не знаю, — признался Лёва.

— Тут к вам ещё Красухина рвётся. Пустить?

— Пусти, — отмахнулся Валя. — Если её через дверь не впустишь, она же через окно всё равно влезет. А тут третий этаж.

— Я полезная, — с порога заявила Лина Красухина. — Могу заметку о красоте написать.

— О чём именно? — спросил Лёва.

— Например, о том, как подбирать одежду при помощи цветотипов.

— Каких типов? — не понял Валя.

— Цвето-типов. Вот, к примеру, я — девочка-весна…

Стас заржал.

— Что смешного? — насупилась Лина.

— Девочка-весна… Гы… гы-гы… — не унимался Коробейников.

В двери показался Волочаев:

— Стас, я тебя сейчас выгоню.

— Это недемократично! У нас свобода слова, — возразил Коробейников. — А ещё я анекдот знаю.

— Так вот, цветотип «весна» отличается нежной кожей с персиковым оттенком…

— Гы! Пошёл, значит, как-то заяц в магазин за гантелями…

— При чём тут гантели? — грозно спросил подошедший Волочаев.

— Это анекдот. У вас же будет колонка с анекдотами? А, Лёв?

— Не знаю, — растерялся Лёва. — Но почему бы и нет? Пусть будет.

— И колонка красоты! — решительно заявила Лина.

— И спортивная колонка! — заявил Гена. — А что такое «колонка», кстати?

— Это типа поста в соцсети, только на бумаге, — пояснила Лина.

— Так что рисовать-то? — растерянно спросила Даша.

— Рисуй всё, — отмахнулся Стас. — Вот выбрал заяц две гантели. Одну на пять килограмм, а другую на один…

В класс зашёл Сева Ильин.

— Вы моих сверчков тут не видели? — спросил он.

— А они какие? — уточнил Валя.

— Маленькие, серые, незаметные…

— Нет, не видели.

— Кстати, Сева, — вдруг вступила в разговор Алла Перегудина, — ты же всё про животных знаешь? Можешь заметку написать?

Сева посмотрел на Аллу так, словно она предложила ему танцевать в балете.

— Я знаю, ты сможешь! — заверила его несгибаемая Алла. — А мы, если что, подредактируем с точки зрения русского языка.

Точка зрения русского языка никак не желала умещаться в Севиной голове: он замер, будто музейная статуя, на середине движения.

— Можешь и про паучка своего написать, — продолжала Алла.

— Не надо про паучка! — вырвалось у Лёвы.

— Я сверчков своих ищу, — сказал Сева. — Паук питается сверчками.

— Замечательно! — сказала Алла. — А ещё чем?

— Другими насекомыми тоже.