Договор по совести

Мы понятия не имели, что. надо жечь костры, греть землю…
Да, на Севере нам предстояло многому научить­ся. Почти все здесь было непривычно.
Как-то в конце июня пошли мы в столовую. Было тепло, кое-кто разделся До майки. Пришли мы в сто­ловую .в двенадцать часов дня, а ушли… в девять ча­сов вечера. Внезапно задул ледяной арктический ве­тер, разразилась пурга. Не то что выйти — дверь от­крыть было невозможно. К вечеру потеплело, ветер затих, и мы смогли убежать домой. Но могло задуть и на три дня. Север не шутит. С тех пор в бригаде стало правилом брать с собой ватник даже при па­лящем солнце.
Шел 1957 год. Разворачивалась новая Всесоюзная ударная стройка. Закладывалась мощная строитель­ная база: бетонный завод, базы, склады, деревообде­лочный цех, гараж, котельная… Много было трудно­стей. Не хватало инструмента, материалов. Не было еще никакой техники. Когда на стройке появился первый компрессор, бригады «делили» его между со­бой — не более четырех часов в неделю.
Холода в ту пору стояли жестокие. В один из дней у экскаватора от мороза лопнул ковш. А люди выдержали. Всю зиму мы работали в резиновых са­погах, иначе было нельзя, согретая кострами земля отдавала воду. Дома разуваешься — на портянках лед. Надевали валенки, согревались, шутили.
Сложно было начинать стройку. Полтора десятка маленьких бригад, входивших в состав управления, постоянно не справлялись с планом. Отсюда — страш­ная нервотрепка. Каждый день бригадиров таскали к начальству: «Ты не сделал это!. Ты не выполнил то!» Но разносы делу не помогали.
На нас посматривали с некоторым удивлением: все другие бригады — специализированные, а мы са­ми делали опалубку, вязали арматуру, укладывали бетон, вели кирпичную кладку. Взяли «нуль» котель­ной и полностью (от «нуля» до крыши) построили большую заправочную станцию и двухэтажный –га­раж.
Работать мы умели, так мне тогда казалось, и я стал предъявлять свои условия руководству управле­ния. Заявил, что «цена бригады» — сто рублей в день на человека (в старых ценах), никак не меньше. Без приписок или с приписками — меня не интересовало. Наше условие выполнили — не хотелось терять спе­циалистов.
Но все пошло прахом, когда я уехал в отпуск. В мое отсутствие бригаде закрыли наряды по факти­чески сделанному, то есть намного ниже того, к чему мы привыкли. Вернулся, а в бригаде разброд, недовольство, работа идет кое-как. Пошел в управ­ление воевать за интересы бригады, но закончилось все полным поражением — нас сняли с объекта и

от­правили копать на сопке кабельную траншею.О многом я передумал на той сопке. Понял, что уважали меня вовсе не за то, за что стоит уважать бригадира, а бригада наша, несмотря на профессио­нальные достоинства, пока еще не коллектив.

БОЛЬШАЯ БРИГАДА

…Грязь была непролазная. С трудом очистили не­сколько метров земли — крошечный островок. Само­свал с бетоном тащили буквально на плечах. Выва­лив бетон, в бутылку вложили записку: «11 сентяб­ря 1957 года бригада Серикова в составе Боброва, Дерягина и Виноградова уложила первый бетон в основание Ждановского горно-обогатительного комби­ната».

Так началась эта главная в ту пору на Севере стройка. Мы объявили руководству, что берем обяза­тельства строить все объекты «под ключ» — от нуля до кровли, экономить материалы и технику. Эти обя­зательства заменяли нам сегодняшние договора под­ряда, хотя управление не поддержало нас тогда от­ветными обязательствами.
К строительству комбината приступил молодой, только что организованный трест «Печенганикельстрой». Были созданы два управления — «Жилстрой» и «Промстрой». Я работал в «Промстрое»
Дела на стройке шли плохо. Мелкие бригады копались на десятках объектов будущего горно-обогатительного комбината и производственной базы, но никак не могли довести начатое до конца. Люди хо­дили на стройку, чтобы заработать деньги, и не пред­ставляли себе, что могут быть и какие-то другие ин­тересы.
Начался новый, 1958 год. И вот сидим мы как-то с Марком Наумовичем Пуховым, новым нашим на­чальником, размышляем, что же делать.
Тогда я и предложил Пухову: