Договор по совести

показать себя…
Меня всегда удивляет позиция иных бригадиров. Ходит по стройке с деловым видом, все кому-то зво­нит по телефону, куда-то спешит, а в бригаде у него 15 человек. Я всегда считал: в небольшом коллективе бригадир должен работать за двоих. Что бы мы ни делали, впереди шел я. Таскали на «козе» кирпич, выкладывали перегородки — я первый, а позади, как стая журавлей, выстраивалась бригада. Если копали траншею – отмерял себе пять шагов, следующему пять, еще пять. И говорил: «Начинаем!»
Конечно, это трудно — быть первым. Но личный пример имеет огромное значение. Понял это с пер­вых дней своего бригадирства.
О той бригаде у меня остались самые добрые вос­поминания.
Все мы, 18 человек, несмотря на трудности и пре­вратности судьбы, были жизнерадостны, полны опти­мизма и, главное, молоды. Мне — самому старшему — было двадцать восемь лет, а младшему — всего ше­стнадцать. Ни у кого из нас не было строительных профессий. Их надо было еще приобретать.
Числились мы в своем СМУ как бригада разнора­бочих. В пятидесятые годы такие коллективы были во всех строительных организациях: копали землю, убирали мусор, пробивали отверстия в стенах и пере­крытиях для смежников, выполняли массу утомитель­ной, однообразной и чаще всего чужой работы. Кур­сов в то время для рабочих было мало, профессии получали кто как мог.
После работы мы подолгу наблюдали, как краси­во трудятся каменщики из бригады Кочнова, плот­ники, арматурщики, бетонщики из бригады Пробичева и другие кадровые рабочие, и старались на своем объекте сделать не хуже. По нескольку раз переде­лывали кладку. Посмотрим: не нравится! Разбираем, очищаем кирпич, снова кладем. По семь-восемь раз переделывали и другую работу, но от своего не от­ступали.
За счет упорства, настойчивости и крепкого жела­ния мы постигали строительную науку, но при этом выполняли и положенную бригаде норму. Давалось это нелегко. К примеру, последний раствор мы зака­зывали на самый конец смены — на пять часов— и, вырабатывали его только к семи-восьми часам вече­ра. Так научились мы строить и стали первой ком­плексной бригадой в Бокситогорске.
Много раз я начинал работу с новыми бригадами. Приходили в них разные люди, в том числе и такие, кто вместо паспорта предъявлял справку об освобож­дении из места заключения. Таких набиралось нема­ло. Все они со временем становились хорошими спе­циалистами, а главное, настоящими людьми. Мы ни­когда не оглядывались на их прошлое. Зачем трево­жить память?
Значимость цели, организация труда, добрые отно­шения в коллективе — вот что определяет успех бригады.
Эти принципы я усвоил в первый же год своей бригадирской деятельности.
Поэтому, когда мне говорят: «Эта бригада пло­хая, а та хорошая», я не верю. Не бывает такого, что­бы в одной собрались только хорошие люди, а в дру­гой – плохие. Здесь совсем другая причина: не суме­ли руководители, в первую очередь бригадир, объеди­нить людей в единый коллектив на здоровой, нравст­венной основе.
У меня получилось — и на стройке появилась еще одна хорошая бригада.
Конечно, рабочие коллективы не похожи друг на друга. Каждый неповторим. Но есть для всех один закон: чтобы бригада стала спаянной и крепкой, ей нужно дать настоящее дело. Если такого дела нет, любые усилия по созданию и воспитанию коллектива бесполезны.

СЕВЕРНАЯ ОДИССЕЯ

Жизнь налаживалась. Затягивались раны, сгла­живались рубцы, высыхали глаза у женщин. Менял­ся облик Земли, и космос готовился принять первого человека.

Произошли перемены и в моей жизни: я обрел на­конец свое первое настоящее жилье — комнату в бла­гоустроенном кирпичном доме.
А через три месяца, бросив домашний уют и оста­вив ненадолго свой «армейский обоз» — жену и дво­их ребятишек, семилетнего Владислава и четырехлет­нюю Аллочку,— я отправился захватывать новый плацдарм. На этот раз — Север.
Со мной по комсомольским путевкам ехали из Бокситогорска еще 17 человек. Почти вся бригада. С некоторыми, например, с Анатолием Павловичем Кожевниковым, пришедшим в бригаду мальчишкой, так и проработали рядом всю жизнь: сперва в Бокситогорске, потом в Заполярном, и, наконец, в Мурман­ске.
Север притягивал как магнит.
Обосновались мы на самом краешке Кольского полуострова. Со временем это будет поселок Горный, потом Северный и, наконец, окончательно — поселок, а потом и город Заполярный. Но тогда мы называли это дикое, необжитое место, где нам предстояло воз­вести Ждановский горно-обогатительный комбинат, сорок первым километром.
Суровый край не пугал: у нас уже был опыт, мы энергично взялись за работу.— готовить фундамент под деревообделочный цех. И вдруг — невероятно, но факт! — за час набили лишь одно ведро грунта. Всей бригадой!
Я взял ведро, принес в контору, поставил на стол начальнику: