Договор по совести

Да и увидеть хотелось родной город, съездить все никак не удавалось.
Однажды, правда, проезжал я через Сталинград в 1915 году после войны с воинским эшелоном. Выскочил на вокзал и побежал к своему дому – он был
рядом с вокзалом. Но ни старых улиц, ни прежнего города я не увидел. Вернее, улицы были, только домов не было. Люди жили в блиндажах и окопах.
И вот я снова «дома».
Надо было устраиваться, жить. Пошел я на ме­таллургический завод «Красный Октябрь»: знал, что там всегда нужны грузчики.

— Да,— сказали,— возьмем.

— Но мне надо прописаться…

— А вот в этом помочь не можем. Ты уж сам как-нибудь пропишись, тогда возьмем на работу.

Пошел я, вовсе не думая, где буду ночевать. За­бота одна: прописаться. Ступаю по незнакомым ули­цам: названия в основном военные — Снайперская, Стрелковая… Дома деревянные, частный сектор. Обхожу дом за домом, прошу только об одном: «Пропи­шите! Жить не буду… Не стесню. Не беспокойтесь».

Отказывают.
И вдруг — удача.
Упитанный мужчина говорит:

— Хорошо! Сто пятьдесят рублей — и я тебя про­пишу. Только живи где хочешь.

— Ну, а на чердаке-то ты мне разрешишь спать? — спрашиваю.

— На чердаке? — задумался он на секунду. — Хо­рошо, спи.

Теперь встал вопрос: где взять деньги?
Дали мне адресок какой-то старухи. Взял я у нее 150 рублей, а отдать должен был — 220.
Такое было, время. Кто поверит, что в Сталингра­де после войны продавали… воду? Да, ведро обыч­ной воды стоило рубль. Водопровод в городе не дей­ствовал.
Хозяин, прописавший меня, как раз и нажился на воде. Работал на водовозке, продавая воду «налево».
Не имея возможности сразу развернуть широким фронтом жилищное строительство, государство дава­ло ссуды, и честные рабочие люди, не считаясь со временем и здоровьем, строились. Так возникали в городах целые улицы из небольших домиков, в том числе и в Сталинграде. Но тут же предприимчивыми дельцами, вроде моего хозяина, с купеческим разма­хом возводились и дорогостоящие роскошные особ­няки.
Жил я на чердаке, работал на заводе грузчиком. Расплатившись кое-как с долгом, стал готовиться к приезду жены с двумя детьми: снял блиндаж — са­мый настоящий, военного времени — за 150 рублей в месяц.
Блиндаж был– вырыт во дворе у моего хозяина. В войну в нем прятались люди. Жить там — по сов­ременным понятиям — невозможно. С началом дож­дей под ногами стояла вода. Но приехала семья, и мы жили в этой землянке. Лучшее за эти деньги жилье в Сталинграде тогда найти было трудно. Поч­ти все, что зарабатывал, я отдавал за блиндаж. Ос­тавалось только на питание. Хозяин попался неверо­ятно жадный и корыстный.
Но справедливость все-таки есть: в одну из ночей нашего хозяина обокрали. Утром он первым делом Прибежал чуть Свет — злой, взъеро­шенный — спрашивает:

— У вас что взяли?

— Ничего!

— Как же так? И замка на блиндаже нет, а ни­чего не унесли?