Договор по совести

Лина молчала — мы уже тогда понимали с ней друг друга.
И я, чтобы успокоить тещу, сказал: — Мамаша, подождите, вы обо мне еще услыши­те!
Так и уехал.
Как будет дальше, не думал. Верил почему-то: впереди меня ждет другая, интересная жизнь. Я всег­да чувствовал в себе силы и был твердо убежден, что найду себя.
Теперь, когда позади уже большая жизнь, могу подтвердить: человек от природы способен на многое. Только один теряет веру в себя, другой же не боится испытать свои силы. Они, когда надо, обязательно появляется, если человек ставит перед собой большую цель.
После Уральска я работал грузчиком — сперва в Магнитогорске, потом в Сталинграде. Порой каза­лось, что нет у меня никаких перспектив. Но я свято хранил веру в то, что рано или поздно наступит пе­релом. Главное, убеждал я себя, не лениться. Никог­да не презирал дело, которым был занят. Я не про­фессию искал, а. свою судьбу. Ведь Дело не в про­фессии. Любую профессию, я уверен, можно полю­бить, если хорошо, по-настоящему узнать ее.
Я старался изучить свое строительное дело доско­нально. Пытался получить и образование. Живя в па­латке на Севере, окончил с отличием восьмой класс, мне даже настольную лампу вручили — премию от ве­черней школы. Однако большая бригада, с которой я тогда работал, масса забот не позволяли учиться дальше. Оставался один путь — самообразование. Отцовский путь знакомый мне с детства.
Итак, двадцати пяти лет от роду, не имея ни спе­циальности, ни образования, не зная толком, куда себя деть, без средств к существованию (денег хва­тило лишь на билет до ближайшей станции), отпра­вился я искать свое счастье.
Но у меня — не зря же я семь лет прослужил в разведке — был принцип: никогда не падать духом! Как говорил нам в запасном полку капитан-фронто­вик: «Разведчик должен быть злой, тощий и бдитель­ный!»
Приехал в Саратов без копейки в кармане — злой, тощий и бдительный. Что дальше?
Пошел на Волгу. Дело к вечеру, под выходной. Вижу: артель разгружает картошку. Как раз не хватало человека. Взяли меня:

— Будешь на базаре мешки разгружать из ма­шины.

Кончился день. Рассчитались со мной не совсем честно — дали полпая, как чужому, но на билет все же хватило. Поехал дальше — в Бокситогорск, к род­ным. Там теперь жила мать с Зоей и Лидой.

Но не суждено мне было тогда остаться в этом городе. Не было жилья. И тогда я отправился на юг, в свой родной Сталинград. Мы с женой мечтали жить там.