Договорились. Часть 2

Если бы они существовали на экране, картинка бы просто выключилась. Эпизод закончился. Монтаж бы перенес зрителя в другую реальность. Но жизнь такими спецэффектами не обладала. Реальность оставалась на месте. Пришлось сидеть дальше в одной машине, сгорать от стыда и сжигать собственное сердце болью. Невыносимо долго. Мучительно медленно.

Они, наконец, приехали, но ни Карина, ни Зайкин не торопились выходить. Мотор уже заглох. Парень смотрел в боковое стекло на железные ворота, закрытые ржавым замком.

— Я не принимаю твой отказ, — сказал он спокойным голосом и вынул ключи.

— Какой ты непонятливый! — гаркнула девушка, стерев ладонью усталость с лица.

— Я хочу быть счастливым. И готов бороться за свое счастье. Даже если с самой тобой.

Карина невольно ответила на его взгляд, синий, открытый и беззлобный. Любящий. Никто и никогда в жизни не смотрел на нее такими глазами. Она просто не знала, каково это быть любимой, а теперь явственно ощутила. Очередной спазм охватил глотку. Не дал протиснуться словам. Не нужно было ничего говорить. Лицо все уже показало.

— Мы все-таки опоздали на пятнадцать минут.

Зайкин снова вел себя как обычно. Улыбался мило. Показал ей часы и вышел из машины. Девушка вылезла следом, действовала пока на автомате, потому что еще находилась в плену растерянных чувств.

Приют для бездомных выглядел как административное здание в один этаж из серого кирпича — захудалая провинциальная конторка, которой, видимо, когда-то и являлась. Двор за забором пустовал. Асфальт и небольшие кустарники покрывал тонкий иней. На двери под глазком висела красная табличка с коротким наименованием «Теремок».

Зайкин заходил как к себе домой. Первой впустил девушку. Она быстро оглядела небольшой холл. Грубая типовая форма интерьеров сглаживалась стараниями здесь работающих или живущих. На окнах висели не простые в уходе жалюзи, а приятные глазу портьеры с цветочными узорами и белыми тюлями. На широких подоконниках в разнокалиберных горшках цвели растения, зеленые и не только, иногда с нераскрытыми бутонами. У входа под дверью лежал большой ковер с надписью «Добро пожаловать», а голубые стены разбавляли простенькие картинки и рисунки в одинаковых деревянных рамках. Карина ожидала увидеть убогий санаторий, а увидела приличный современный хостел. Без излишеств, но с уютом.

На входе сидел вахтер — пожилая женщина с заплывшим от беспорядочной жизни лицом, но красивыми глазами, ясно-зелеными, круглыми, глубоко посаженными. Она куталась в шерстяной платок и читала журнал с интервью телевизионных звезд. Редкие волосы были собраны в неаккуратный хвост.

Парень громко поздоровался, назвав ее Оксаной.

— Привет, Зайка, — та в ответ показала желтую улыбку с дырой вместо клыка внизу. — СемСемыч уже нервничает.

— Знаю.

Они прошли по темному коридору, бесшумному и пустому. В одной комнате кто-то хорошенько прокашлялся под скрип пружин. В другой вещал монотонный старческий голос. В третьей разразился хохот. Это были спальные комнаты, догадалась Карина, заглядывая в узкие щели. Заметила деревянные кровати и плоские телевизоры. И бардак там царил домашний: на кровати валялась одежда, грязная посуда занимала тумбу, крошки усыпали стол. Но пахло здесь как в казенном лечебном учреждении: хлоркой, медикаментами, несвежим линолеумом и больными телами.

В конце коридора девушка увидела, как двое весельчаков моют пол совместными усилиями, хохоча на все здание. Первый, без ног, сидел в коляске и мазал шваброй по полу, а второй единственной рукой катал его зигзагами. Их сотрудничество ее умилило.

На кухне за металлическим столом посреди комнаты оперировал седой мужчина плотного телосложения в белом халате. Он морщился с каждым нажимом на нож — морковь на разделочной доске плохо поддавалась тонкому лезвию.

— СемСемыч, — позвал парень. — Извини, что опоздал. Зато я сегодня с помощником.

Тот резко поднял голову и, прежде чем улыбнуться и поздороваться, бросил недоуменный взгляд на Карину. Мутные глаза цвета оливкового масла пригляделись внимательно. Морщинки вокруг глаз туго сжались. На вид, ему недавно стукнуло шестьдесят. Но фигура как будто принадлежала мужчине в самом расцвете сил: толстая шея, широкая грудная клетка, упругие ноги с накаченными икрами. Коренастость делала его плотным и тугим. Но лицо и руки выдавали наступающую старость.

— Волонтерка новая, что ли? — СемСемыч еще сердился.

Карина пока разглядывала кухню, удивляясь тому, как неплохо она оборудована.

— Разовая, — Зайкин глянул на нее с улыбкой. — Продукты привезли?

— Вон там.

Седая голова кивнула в угол, где между шкафом и стеной валялись кучей пакеты из супермаркета.

— Как зовут-то? — обратился СемСемыч к девушке, не поднимая глаз.

— Карина. Очень приятно.

Она постаралась выказать доброжелательность, хотя ее напрягала суровость, которая плохо оправдывалась небольшим опозданием и вообще не должна была ее касаться.

— Мыть будешь, — порешал СемСемыч. — Вон мойка. Овощи в пакете на столе. В первую очередь перцы.