Договорились. Часть 2

— Это не для фотосессии, — буркнула она. — И не для продажи.

— Мм, милота! — Игнатьева ловко отобрала у подруги браслеты и вдохновленно спросила. — За сколько нам с Гогой сделаешь такие же?

Настена растерялась на секунду, но быстро пришла в себя.

— На свадьбу подарю.

Игнатьева глянула на своего парня.

— Гога, бери меня замуж скорее, я хочу эту красоту носить.

— Так выходи за меня!

Он сел на одно колено, успев схватить кольцо из ларца, и протянул его на кончиках пальцев возлюбленной. То оказалось с черепом. Игнатьева опустила спесивый взгляд на белый скелет с пустыми глазницами и прищурилась.

— Ясно все с тобой. Вот так ты к этому относишься.

Парень опешил и сам впервые увидел, что держал. Лицо сморщилось от досады, но глаза улыбались.

— Блин, Вард, подкинь че-нибудь нормальное, у меня счастье срывается.

Игнатьева сжала губы и вытянула лицо, чтобы не улыбаться, закрутилась, как девочка, которой сделали неожиданный, но правдивый комплимент, и игриво повела плечами. Зайкин сообразил быстрее и кинул ему кольцо с кристаллом из той же серии, что и первое колье.

— А теперь? — Гога показал все зубы, насколько хватало рта.

Девушки захихикали, Игнатьева сама не сдержалась, а потом выпрямила осанку, вскинула голову и хмыкнула.

— Я подумаю.

— Минуту назад ты сама предложила, — Гога скис и приподнял бровь.

— Вот именно, а должен был ты.

Парни в знак солидарности нахмурились и закачали головами.

Карина смотрела на парочку с улыбкой и по-белому завидовала. Ей не хватало такой простоты. И откровенности. Или именно откровенности ей и хватало, но не той. Легко обнажая тело перед тысячами мужчин и впуская в себя чуть ли не каждого второго, кто оказывал знаки внимания и был более-менее симпатичен, на душе она держала замок и колючую проволоку. Пробрался только один, и тот проник без приглашения. Теперь она была уверена, что до Зайкина душа ее была девственна. Трунов лишь потоптался около, а внутрь попасть так и не смог, даже если она потратила на страдания по нему целый год. То были страдания о несбыточном.

Зайкин заставлял ее страдать по-другому. Невыносимо сладко, невыносимо больно, всерьез и по-настоящему, физически и ментально. Поглощал, как ненасытный демон, все ее мысли и управлял безвольным телом. Оно само под него подстраивалось, хотело ему нравиться, трепетало и сдавалось в рабство навечно за единственную награду быть обласканным синими глазами. А он его не принимал.

Девушка и сейчас непроизвольно развернулась к нему бюстом, призывая взглянуть на себя, ракурс настраивала лучший автоматическими сенсорами, то и дело поправляла волосы и кусала губы, а получала в ответ равнодушие. Синие глаза обходили ее стороной, как заблокированный невидимой стеной опасный объект.

— Ладно, потом разберетесь, — встрял Варданян. — Время бежит.

Все закопошились. Игнатьева руководила процессом полностью. Первым делом включила бодрящую музыку, под которую можно было ненатужно разговаривать. Гога подсказывал моделям только как лучше встать или положить руку, чтобы украшения представлялись в выигрышном свете. Остальное его девушка брала на себя: выбирала на кого какое украшение надеть, укладывала их красиво на шее или руках, показывала, на фоне чего сниматься, какие позы выбирать, кому с кем в паре быть.

Настена компоновала комплекты и одевала моделей. Гога щелкал фотоаппаратом. Карина, Зайкин и Варданян послушно примеряли изделия, принимали стойки, какие скажут, и улыбались на камеру. Это был интересный опыт.

Карина впервые играла роль фото модели, и ей понравилось. Особенно делать пафосное лицо с далеким взглядом в сторону и чуть приоткрытым ртом, как будто для глянцевого журнала. Игнатьева командовала: «Поверни голову», «Опусти подбородок», «Разверни плечи», «Не улыбайся» или «Улыбайся». Все было четко отлажено. Пока одна модель фотографировалась, другие выбирали и надевали украшения. И быстро друг друга меняли под объективом.

Иногда Зайкин с Варданяном фотографировались вместе, спиной к спине. Потом Игнатьева попросила Карину присоединиться к последнему. Вставали то полубоком, то друг за другом, то лицом к лицу. Потом опять снимались по одному. Карина все ждала, когда ее поставят в пару с Зайкиным, но Игнатьева как будто назло этого не делала. Парни шутили и смеялись на своей волне, специально дурачились, пародируя топ-моделей, или, наоборот, кривлялись, чтобы выглядеть смешно, подстегивали друг друга и соревновались. У Варданяна хорошо получалось демонстрировать брутальность. Зайкин всегда выходил забавным. На него Игнатьева и напяливала всякие веселые безделушки: сережки и браслетики с фруктами, ягодками, предметами быта.

Настал момент комплекта украшений, которые можно было носить как парные. Зайкин вдел в оба уха серьги с огнем, а на безымянный палец натянул такое же кольцо. Пока Игнатьева наряжала Карину серьгами и колье из капель воды, парень разглядывал блики на кольце и тыкал мизинцем, как ребенок, желая размазать жидкость по коже, но твердость не поддавалась.

— Настен, ты где так реалистично рисовать научилась?