Договориться с тенью

София поклялась бабушке, что, пока та жива, София будет нема, как рыба, и мать не узнает о своём вражеском происхождении. София понимала, как тяжелы для бабули все эти воспоминания и разговоры. А заикнись она об этом матери — разговоров не избежать. И, кто знает, не сократят ли они Ольге Сидоровне уже и без того не долгий остаток жизни?

Лично её эта история зацепила не сразу. Но с каждым днём она всё чаще задумывалась и вскоре уже ни о чём другом мыслить не могла. Её обуяла идея составить генеалогическое древо, пока ещё живы те, кто сможет помочь ей в этом. Её заинтересовал немецкий дед с голландской фамилией Ван-Дер-Билт, и она разыскала-таки его дочь — рыжую Еву, о которой тепло отзывалась бабуля, и вот теперь летит к ней в гости. Ева поначалу встретила известие о племяннице холодно, но София иного и не ожидала. А как бы она сама отреагировала на такую новость? Правда, последнее время Ева общалась с ней без обычного напряжения, и София смогла оценить чувство юмора старушки. А та, в свою очередь, сделала комплимент её немецкому: мгновенно понять завуалированную шутку в иностранном языке не всем по силам. Некоторым и родной юмор не всегда понятен.

София сразу узнала Еву, хотя даже на фотографии не видела её ни разу, — не так уж много было в зале ожидания рыжеволосых дам преклонного возраста. Они встретились взглядами ещё издали и улыбнулись друг другу. У Софии отлегло от сердца: искренняя улыбка Евы и тёплый взгляд сказали о многом. Теперь уже не важно, какой тон выберет фрау для общения с иностранной племянницей. Главное она увидела — ей здесь рады. Расстояние между ними сократилось — они обнялись.

23

— Неужели это Франс Хальс? Не может быть! — удивлённо воскликнула София, остановившись перед портретом молодой женщины, написанным в тёплых тонах характерными тяжёлыми плотными мазками.

Она стояла в просторном каминном зале Евиного дома, который находился в самом сердце Берлина, неподалеку от Парижской площади и знаменитой триумфальной арки — Бранденбургских ворот, и с изумлением оглядывала полотна на стенах.

— Ты думаешь, не может быть? — улыбнулась Ева.

Она даже не пыталась скрыть удовольствия от реакции Софии.

— Нет, я думаю, это Хальс. Но это же невероятно — увидеть его работу здесь, в вашем доме, а не в каком-нибудь музее с мировым именем.

Ева удовлетворённо улыбнулась:

— Я рада, что ты можешь оценить великое искусство, дорогая. Да, действительно, это Хальс, один из наиболее известных голландских живописцев так называемого Золотого века. Его творчество оказало влияние на его многочисленных учеников и прочих голландских мастеров. Но, увы, в старости он перестал получать заказы, впал в нищету и умер в хармской богадельне. И он, как ты знаешь, не был одинок в своей участи. Великий Рембрандт, оставивший после себя восемьсот картин, триста офортов, более двух тысяч рисунков, в конце жизни был объявлен несостоятельным должником! Когда я думаю об этом, мне становится грустно. Но не будем сегодня о грустном!

Она резво повернулась на каблучках лаковых «лодочек» к бару. Дверца, повинуясь велению серебряного ключика, мелодично открылась. Ева взяла два бокала и наполнила их красным вином из початой бутылки. София с удовольствием разглядывала тетушку. «Так выглядеть в семьдесят лет у нас могут только звёзды шоу-бизнеса!» — подумала она. Ева была одета в зелёный элегантный костюм, который удивительно шёл к её рыжим волосам; вокруг шеи был затейливо повязан светло-зелёный шифоновый шарф, и один его конец пристёгнут к плечу коралловой брошью. Такой же браслет украшал её тонкое запястье и был в тон лака на ухоженных, длинных ногтях.

Ева протянула Софии бокал вина:

— Сегодня у нас замечательный день! Признаться, я волновалась перед встречей с тобой. Предлагаю выпить за нашу встречу. И поедем в мой любимый ресторан. А после ужина мы будем долго и обстоятельно говорить. Не думай, что только у тебя есть ко мне вопросы, у меня их тоже предостаточно.

На следующее утро за завтраком Ева заявила:

— София, сегодня я хочу пригласить тебя в замок Шарлоттенбург, под сводами которого покоится история прусских королей. Ты обязательно должна его увидеть! Замок был построен в семнадцатом веке для Софии Шарлотты — супруги Фридриха Третьего. Это яркий изысканный образец немецкой архитектуры, у нас его называют «немецким Версалем». Ты будешь поражена его грандиозностью и великолепием. Главный вход в замок венчает сорокавосьмиметровый купол с позолоченной статуей Фортуны. На территории дворца в элегантном домике итальянского стиля открыт художественный музей, где ты сможешь полюбоваться полной коллекцией немецких художников романтиков. Иногда я люблю погулять по живописнейшему парку, разбитому вокруг замка, под сводами тенистых деревьев насладиться звуками природы, пеньем птиц и вообразить себя обладательницей всего этого великолепия. А в конце западного крыла замка, находится знаменитый Фарфоровый зал, где хранится прекрасное собрание японского и китайского фарфора.