Доисторические и внеисторические религии. История религий

Вдоль стен на полках черепа были расставлены и в ранненеолитическом поселении Северной Сирии – Мурейбите. В Телль Рамаде (Южная Сирия) и Бейсамуне (озеро Хуле) черепа были водружены на вылепленные из глины антропоидные фигуры – подставки высотой до четверти метра. На лбу телльрамадских черепов красной охрой нанесены большие пятна. Примечательно, что вместе с черепом в фигуру-подставку были вмонтированы и верхние шейные позвонки. Эти находки объясняют большое число «обезглавленных» захоронений. Видимо, после смерти головы часто отнимались от тел и сохранялись в жилищах живых, в то время как остальное тело предавалось земле.

Из всех частей тела именно голова с наибольшей полнотой выражает личность человека. Поэтому то, что мы обнаруживаем в протонеолите Натуфа и в раннем неолите, – это не безличный культ рода, но внимание к конкретным личностям усопших родственников, без помощи которых обитатели древних Эйнаны и Иерихона не могли надеяться на преодоление смерти, через которую переступили, сохранив жизнь, прародители. Черепа предков, выставляемые на полках в жилищах натуфийцев, скорее всего, выполняли ту же задачу, что и иконы в домах их далеких потомков – православных арабов Сирии, Ливана и Палестины. Они возводили ум молящихся от образов к первообразам. Но на ранненеолитическом Переднем Востоке первообразом каждой из таких икон-черепов был конкретный предок, которого мыслили сильным заступником, защитником и покровителем (то есть героем – в эллинском смысле этого понятия) потомков, еще шествующих юдолью земной жизни, еще не водворившихся в вечных обителях Отца Небесного.

В тех культурах, где головы предков все же не сохранялись в жилищах, их, возможно, заменяли грубо моделированные портретные камни, на которых человеческое лицо иногда схематизировалось до крестообразного символа. Камни эти очень напоминают расписные гальки мезолитической культуры Азили (Италия, Швейцария), также связанные, по всей вероятности, с культом предков.

Сравнивая азилийские гальки с этнографическим материалом наших дней, Дж. Марингер усмотрел сходство между ними и чурингами коренных обитателей Австралии.[246] Каменные и деревянные чуринги с рисунками, обвязками и насечками считаются австралийцами вместилищами душ умерших предков. Ф. Сарасин обнаружил большое число таких «чурингообразных» расписных камушков в швейцарской пещере Бирсек. Все они были тщательно расколоты на части. Скорее всего, это враги, захватившие родовое святилище, пытались покончить с силой предков, разбивая их «вечные» каменные тела. И если бирсекские гальки – это действительно воплощенные души предков, то тогда находка Ф. Сарасина говорит об огромном значении почитания предков в века перехода к неолиту. Сила предков, их способность защитить своих потомков полагалась столь значительной, что ее «нейтрализации» врагами племени уделялось особое внимание.

Голова-крест из ранненеолитической Палестины (Эйнана. IX тысячелетие до Р. Х.)

Видимо, с культом предков связаны и сравнительно немногочисленные находки статуэток в слоях протонеолита и докерамического неолита. Из Айн-Сахри происходит купленная аббатом Анри Брелем у бедуинов крупная галька, обработанная в виде обнимающейся пары (ныне в Британском музее). Скорее всего, древний мастер пытался изобразить соитие, которое и ныне любят совершать на Переднем Востоке в подобной сахрийской сидячей позиции. Похожая находка была сделана и в Нахал-Орене.[247] Изображения в высшей степени целомудренны. Не возбуждая никаких эротических желаний, они привлекали внимание к важнейшему моменту родовой жизни – зарождению нового поколения. Соитие, должно быть, переживалось в ту эпоху как великое священнодействие – творение жизни.

В более поздней (VI тысячелетие) скульптурной группе из Чатал Хюйюка (Малая Азия) на пластине зеленовато-серого вулканического камня с большим мастерством изображена в левой половине аналогичная сахрийской сцена соития, а на правой – мать, прижимающая к себе маленького ребенка. Очень возможно, что с утратами сохранившаяся от VII тысячелетия глиняная скульптурная группа из Палестины (Айн Гхазаль) воспроизводила тот же образ. Зачатие и рождение потомков, должно быть, сознавалось одним из священных моментов родового бытия, уничтожающих над родом власть времени и смерти.