Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования

Трудно сказать, чего больше в этих утверждениях — наивного заблуждения или пренебрежения законом. Автор исходит из традиционного якобы представления о защитнике как о помощнике суда (и, видимо, следователя), из чего по логике вещей вытекает, что он не должен бороться с обвинением. Однако такое представление, бытовавшее в прошлом, не находит подтверждения в современной теории и законодательстве, основанном на разделении процессуальных функций. Так, ст. 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» определяет адвоката как независимого советника по правовым вопросам, а ч. 1 ст. 49 УПК РФ устанавливает, что защитник — это «лицо, осуществляющее в установленном настоящем Кодексе порядке защиту прав и интересов подозреваемого и обвиняемого и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу». Из этого следует, что защитник — это вовсе не помощник суда, а правозаступник, своеобразный помощник подзащитного (помощником суда он выступает лишь в том смысле, что его правозащитная деятельность содействует правильному осуществлению правосудия). Тем более не является защитник помощником следователя. Наоборот, поскольку следователь причислен к стороне обвинения, защитник — его процессуальный противник, призванный оспаривать, опровергать или смягчать обвинительные аргументы и выводы следователя. Уместно напомнить, что деятельность защитника односторонняя: если следователь (дознаватель, прокурор) с равным вниманием должны исследовать «за» и «против» обвинения, то защитник — только «против». По выражению одного старого французского юриста: «Я здесь (т. е. в суде) не для того, чтобы что-то доказывать, а для того, чтобы доказать, что прокурор ничего не доказал». Выраженная в такой образной форме идея противоборства сторон сохраняет свое значение и в наши дни.

Нельзя не учесть, что для выполнения своей функции защитник наделен весьма широкими полномочиями (ст. 53 УПК РФ). И общество заинтересовано в том, чтобы защитник не был пассивным наблюдателем действий следователя, а активно использовал свои права, потому что все они сформулированы как средства противоборства с неправильными, необоснованными утверждениями противоположной стороны и в этом смысле являются эффективными гарантиями установления истины, т. е. достижения цели правосудия.

С этой точки зрения следует достаточно осторожно подходить к оценке фактов так называемого «развала» уголовных дел защитником. Если защитнику удалось, реализуя свои права, показать, что в материалах расследования отсутствуют основания для обвинения, так как деяние не содержит состава преступления, доказательства, на которых построено обвинение, получены с нарушением закона и являются недопустимыми и т. д., слово «развал», т. е. прекращение дела, смягчение положения обвиняемого, представляет собой неоправданный сарказм, хотя в действительности оно нередко означает лишь, что дело было расследовано некачественно, фигурально говоря, «плохо скроено и скверно сшито», вследствие чего виновный избежал справедливой ответственности.

В то же время не вызывает сомнений, что такой неблагоприятный для следователя и общества в целом исход расследования может быть вызван и неправомерными и даже преступными действиями защитника по подрыву обвинения, например фальсификацией им доказательств, т. е. совершением преступления, предусмотренного ч. 2 и 3 ст. 303 УК РФ. Такой же характер носит и попытка подкупа следователя, прокурора. В этом и в других подобных случаях защитник действительно становится «врагом расследования», использующим свой опыт и знания для создания противозаконных помех нормальному его ходу. Такие неправомерные действия необходимо предвидеть и нейтрализовать органу расследования, в частности путем привлечения виновных к уголовной ответственности[171].

3. В русле рассмотренных выше представлений лежит утверждение о том, что противодействие расследованию может состоять в реализации субъектом своих процессуальных прав и обязанностей, а также в деятельности, «формально не противоречащей закону, однако являющейся такой по содержанию»[172]. Схожий смысл имеют утверждения, что неправомерным противодействием расследованию является «стремление защитника любым способом воздействовать на свидетелей обвинения, с тем чтобы они изменили показания»[173], «опорочить любые доказательства и тем самым сократить доказательственную базу», «отыскание… обстоятельств, смягчающих наказание»[174].

4. Попробуем разобраться в правильности таких утверждений. Мы уже отметили, что использование стороной защиты — обвиняемым и защитником своих процессуальных прав для оспаривания обвинения — это вполне правомерная деятельность и усматривать в ней противодействие расследованию нет никаких оснований, это явная натяжка.

Но будут ли противодействием расследованию другие обозначенные выше формы деятельности защитника?