Доказательства вины. Белая ночь

Она уставилась на меня и заморгала. Потом опустила взгляд на раскатившиеся бусины:

— Я… я не просто видела его, Гарри. Я его чувствовала. Не знаю, как это лучше объяснить, но чувствовала у себя в голове. Примерно так же, как ту бедную девушку. Только это было ужасно.

— Да, — кивнул я. — Ты восприимчива. Это потрясающий талант, но порой он становится изрядной помехой. Впрочем, в данном случае я рад, что он у тебя есть.

— Почему? — прошептала она.

Я махнул рукой в сторону раскатившихся бусин.

— Прими поздравления, детка, — негромко сказал я. — Ты готова.

Она уставилась на меня, недоуменно склонив голову набок:

— Что?

Я взял у нее пустую нить, держа ее двумя пальцами.

— Дело тут не в силе, Молли. С самого начала было не в ней. Силы у тебя полно.

Она мотнула головой:

— Но… все это время…

— Бусины и не должны были подниматься. Как я уже сказал, сила не имела к этому никакого отношения. Тебе недоставало не силы, а мозгов. — Я легонько постучал пальцем по ее брови. — Ты должна была открыть глаза. Должна была как следует осознать, насколько все это опасно. Осознать границы своих возможностей. И понять, почему иногда нужно делать что-то подобное.

— Но я всего… я только сказала, что испугалась.

— После такого приключения? Но это разумно, детка, — заверил я ее. — Я тоже боюсь. Каждый раз, когда такое случается, это меня пугает. Но не сила помогает пройти такое и остаться живым. Не сила, а ум. Я побеждал людей и тварей куда сильнее, чем я, потому что они не шевелили мозгами или делали это хуже меня. Дело не в мускулатуре, детка, пусть даже и магической. Дело в подходе. И в твоей голове.

Она медленно кивнула:

— И еще в том, чтобы делать что-то, когда причина правильная.

— Ты бросаешься в это дело не только потому, что ты достаточно сильна, чтобы сделать это, — сказал я. — Ты делаешь это потому, что у тебя и выбора-то не слишком много. Ты делаешь это потому, что не считаешь для себя приемлемым просто повернуться и уйти, а после этого продолжать жить в ладу с собой.

Секунду она смотрела на меня, потом глаза ее расширились.

— Иначе получается, что ты используешь силу ради силы.

Я кивнул:

— А сила, Молли, имеет свойство портить человека. Очень легко пристраститься к ее использованию. Надо учиться тому, чтобы обращаться к ней только в нужных случаях, или…

— Или сила сама начнет диктовать тебе, — договорила Молли.

Она слышала этот аргумент от меня, и не раз, но впервые она произносила эти слова медленно, вдумчиво, с пониманием — похоже, искренним, — вместо того чтобы просто повторять их за мной как попугай.

Она подняла взгляд на меня:

— Вот почему вы это делаете. Почему помогаете людям. Используете силу не для себя, а для кого-то другого.

— И для этого тоже, — согласился я. — Угу.

— Я чувствую себя… немного глупо.

— Есть разница между тем, чтобы понимать это здесь, — я снова легонько постучал пальцем ей по лбу, — и знать вот этим. — Я коснулся ее футболки чуть выше солнечного сплетения. — Ясно?

Она медленно кивнула. Потом взяла у меня нить и повязала себе на запястье — длины нити как раз для этого хватило. Она подняла руку так, чтобы я видел нить:

— Это чтобы я не забывала.

Я улыбнулся и обнял ее за плечи. Она ткнулась носом мне в плечо:

— А вы такие уроки получали?

— В изобилии, — кивнул я. — От того старого ворчливого шотландца на ферме в Озарке.

— А когда я перестану чувствовать себя дурой?

— Когда я перестану себя так чувствовать, обязательно дам тебе знать, — ответил я, и она рассмеялась.

Я выпрямился и посмотрел ей в глаза:

— Ты еще в игре?

— Да, — коротко ответила она.

— Тогда ты поедешь со мной и Рамиресом. Мы остановимся у въезда в поместье, и ты останешься в машине.

Она серьезно кивнула:

— Что мне делать?

— Держать ухо востро. Фиксируй все подозрительное. Ни с кем не разговаривай. Если кто-нибудь направится в твою сторону, отъезжай подальше. Если покажется компания нехороших парней — или один, но нехороший, — посигналь и уезжай.

— Хорошо, — кивнула она. Вид она, правда, имела чуть бледный.

Я достал из кармана маленький серебряный цилиндрик:

— Это ультразвуковой свисток. Мыш слышит его за милю. Если у нас будут неприятности, я посвищу, и он начнет лаять. Он покажет, где мы находимся. Постарайся подогнать машину как можно ближе к этому месту.

— Значит, Мыш останется со мной, — сказала она, заметно успокаиваясь.

Я кивнул:

— Почти всегда лучше работать не в одиночку.

— А что, если… если я сделаю что-нибудь не так?

Я пожал плечами:

— Что тогда? Такое всегда возможно, Молли. Но никогда не ошибается только тот…

— …Кто ничего не делает, — договорила она.

— Умница. — Я положил руку ей на плечо. — Послушай. Ты далеко не дура. Я научил тебя всему, что сам знаю о Белой Коллегии. Смотри в оба. Шевели мозгами — ты это умеешь. Если запахнет жареным, а я не посвищу, уезжай к чертовой матери. Если я не подам сигнала до десяти вечера, тоже уезжай. Поезжай прямиком домой и расскажи родителям.

— Хорошо, — тихо сказала она. Потом сделала глубокий вдох и нервно выдохнула. — Страшно это все.

— И мы все равно это делаем.

— Значит, мы храбрые, да?