Доказательство человека. Роман в новеллах

– Мы еще поборемся, Илюх! Я не сдамся, и мы… – Он бросил взгляд на Марину и перевел его на Катю. – Мы вернемся. Мы обязательно вернемся домой.

Он погладил по коленке Марину, но быстро убрал руку и отвернулся.

Всю дорогу молчали, сначала напряженно, будто договорившись соблюдать тишину, потом расслабились, и первым задремал не спавший уже несколько дней отец, а потом тихонько засопел Илья. Проснулись за пять минут до прибытия.

За пару часов Марина пролетела более трех тысяч километров и устала, но стоило ей увидеть мамину усадьбу, она просияла и чуть не разрыдалась от счастья.

Небольшой домик висел в нескольких метрах от поверхности огорода, от грядок, над которыми горбилась пожилая женщина. Они заметили ее издалека, она увидела их в последний момент, когда машина уже приземлилась. Татьяна Сергеевна разогнулась и подняла черные, в земле, руки – чтобы не испачкать бегущую от машины Катю со счастливыми воплями: «Бабушка! Баба! Баба! Ура! Мы приехали!»

* * *

Марина открыла дверь, в квартире было тихо. Шагнула в прихожую, повернула голову – на кухне никого. Следуя неясному инстинкту, прошла мимо приоткрытого кабинета мужа и заглянула в детскую и сразу за дверь, где висел турник Ильи, и внизу, под ним, – увидела. Почему здесь, у стены, под турником? Как будто он от кого-то прятался. От кого? В квартире чисто, убрано, пол помыт.

Крови немного, ладонь вывернута внутренней стороной вверх, к полу ее прижал тяжелый пистолет. Голова висит на груди, вместо виска круглая дырка, как в скворечнике из детской книжки.

Заметила странность – Артем был в тех же брюках и той же рубашке, в которых неделю назад уехал, оставив семью на даче у тещи. Неужели так и ходил на допросы, к адвокатам и не переодевался?

Марине стало неловко. Оттого, что она была слишком спокойна. Все вокруг как будто застыло, замерзло. Может, у нее шок?

Когда проснулась на застеленной супружеской кровати, куда прилегла на минуту расслабить спину, перед глазами вспыхнули два слова: «Все кончено». И тут же волной в грудь хлынуло облегчение. Отчего стало неловко и даже стыдно.

Позвонила в милицию. Сбросила одежду на пол. Пошла в душ.

* * *

Марина вышла из торгового центра, движением руки разблокировала и завела флайку, как вдруг ей перегородили дорогу.

– Марина! Да ладно! – закричала женщина.

– Ой! Дашка! Ты? Ничего себе! – и Марина обняла старую боевую подругу покойного мужа. Даша сильно располнела, и, приобняв ее, Марина учуяла легкий запах вина, хотя был вторник и время обеда. – Как ты? Что? Где? – посыпалось от Марины.

– Да там же, то же, на службе… Подполковник, старший консультант, инструктирую, новеньких учу, иногда сама сажусь за пульт… А ты?

– Может, посидим? Минут пятнадцать? – предложила Марина и сама себе удивилась, ведь дома ждали дети, но – слишком много в последнее время было детей и мужа и совсем мало общения.

Правда, когда через полтора часа она вышла из кафе и распрощалась с выпившей пару бокалов вина Дашей, то почувствовала, как соскучилась по детям и как хочется домой.

В машине Марина не раз прокрутила в голове все то, о чем в кафе с жаром рассказывала ей Дарья Артуровна. Что против Артема был организован заговор, что его «ошибка при исполнении» была подстроена, а самоубийство инсценировано… Что все это устроила Ассоциация, то есть Цифра, чтобы спровоцировать конфликт, результатом которого стало принятие очередного закона о правах и привилегиях цифровых персон (что было отчасти правдой)… Что спецслужбы намеренно сажали несмышленых подростков-беспризорников в мехтела вроде Макса, следователи заводили фейковые дела и подделывали улики, а купленные судьи довершали начатое…

От всего того, что вывалила на нее Даша и что, конечно же, было чистейшим бредом несчастной спивающейся женщины, у Марины разболелась голова. Не говоря уже о том, что про Артема с дырявой головой в луже крови в детской комнате вспоминать совсем не хотелось. Да и лет прошло сколько? Одиннадцать лет. И уже шесть лет у Марины новый муж и трое детишек.

Переступив порог дома и увидев Тимурчика, Илью и Катю, она тут же забыла о Даше, как будто не было ни встречи, ни старинной подруги, ни прошлой жизни.

16. «Вектор-м3»

В гостиной горели два старинных торшера: стойки из натурального дерева, абажуры из ткани с лампочками накаливания, хотя и без проводов. Свет заполнял комнату мягко, ступая по стенам желтыми пятнами, как кошачьими лапами.

Инженер Николаев, погруженный в раздумья в глубоком кожаном кресле, был похож на восковую фигуру. Профессор Федоров, утонувший в кресле напротив, поднял глаза и проследил, куда направлен взгляд коллеги. В окно, закрашенное снаружи темнотой.

Федоров чиркнул зажигалкой, и Николаев вздрогнул. Посмотрел в руки коллеги, где теплился крошечный язычок пламени.

– Ой! Что это? Живой огонь? – всполошился Николаев.