Дохлая рыба у меня в бассейне

А ещё я слушала старый забугорный рок в машине, громко подпевая что-нибудь типа Smoke on the water, fire in the sky⁵, жуя огромный бутерброд или хот-дог с куриной сосиской с “газпромовской” заправки, чувствуя себя Дином Винчестером⁶. И пусть у меня всего лишь “Тойота”, которая всем своим видом откровенно говорит, что лучшие её годы позади.

Но сейчас в зеркале я видела лишь расплывшуюся массу неопределенно-бледного цвета, чуть более, чем полностью состоящую из гнева, обиды и неприятия. И вины.

Ну зачем я потащилась к нему с этой кружкой? Подумает же ещё, что влюбилась…

2. Пятница

В офисе у самого входа сидела офис-менеджер Алёна и с серьёзным видом перебирала свежую корреспонденцию. Напротив кофе-машины стоял и ждал свой эспрессо начальник производства, задумчиво глядя в узкое длинное окно, выходящее во внутренний двор. В воздухе густо витал запах кофе, принтера, чистящих средств и мужчин разной степени готовности к пребыванию в трудовом коллективе. Такого понятия, как “пятница” или “короткий день” у нас не существовало. Короткий день был тогда, когда была возможность уйти с работы в шесть часов. Пятница тоже далеко не всегда ознаменовывала собой конец рабочей недели. У рабочей недели не было ни последнего, ни крайнего, ни какого-то ещё дня, который мог служить днём для некоторого расслабления.

– Доброе утро, Лариса Андреевна! Вам тут два конверта… – Алёна протянула мне два больших конверта очевидно с какими-то документами. Я посмотрела на адреса, и все встало на свои места.

– Доброе, Алёна. Спасибо. Привет, Виталик.

Начальник Виталик оторвал свой задумчивый взор от какой-то фуры, которая тщетно пыталась выехать из внутреннего двора и улыбнулся мне. Ничего так не привлекает внимание, как рассматривание чьих-то напрасных усилий. Виталику было чуть больше сорока, из-за нервной работы он как-то рановато поседел и обрюзг. На корпоративах Виталик пребывал всегда в таком же меланхолическом состоянии, что и сейчас, наслаждаясь у окна тщетностью чьих-то потугов вызволить фуру.

– Привет, Лариса! – он медленно повернул голову в мою сторону. – Тебе уже сказал Виктор, что нам СРО⁷ нужно новое?

– Да помню я, помню… Работаю.

– От меня что-то нужно?

– Пока нет. Если что, я к тебе зайду, потрём.

– Давай. Потрём…

Виталик исчез в направлении выхода со своей кружкой, в которой количество кофе совсем незначительно превышало количество кубиков сахара, а я поплелась в свой кабинет, бурча себе под нос “потрём… поперетираем…”, где мне предстояло сменить кроссовки на туфли на каблуке. Не ходить же, право, весь день в костюме и кроссовках. Ведь, как шутил мой папенька, умом ты можешь не блистать, но сапогом блистать обязан. Пудра Dior, хайлайтер MAC, помада Chanel, туфли Jimmy Choo и не защищённая диссертация. И СРО этот ещё… Гори в аду. И кружка с кофе на договоре! Я вылетела из кабинета, на ходу заталкивая ногу в узкую туфлю, и направилась к директору, все еще вталкивая ноги в туфли, расправляя на ходу завернувшийся край пятки, проходя мимо стеллажей заваленных кусками производственной продукции.

– Таня, а Виктор Александрович у нас часом не пришёл?

Танина голова с выпуклыми глазами на впуклом лице вынырнула над поверхностью её высокого стола и испуганно помотала собой, кажется, понимая, что моя интонация не сулит ничего хорошего. Я всегда подозревала, что Таня меня боится, потому что со мной она становилась рыбой, глаза её становились ещё больше, а на любую мою просьбу или вопрос она отвечала крайне односложно, если вообще не ограничивалась только кивками и мотаниями головой. Почему? Ума не приложу.

– Понятно. Скажите ему, пожалуйста, что я заходила, когда он приедет.

Голова Тани закивала. Я поставила его кружку на стол секретаря, всем своим видом говоря: “Можете вымыть”.

Естественно, он не пришёл. Вы видели много начальников, которые приходят на работу в одно и то же время, что и их подчинённые? Гнев, обида, неприятие и каждый раз одна и та же история – приходишь в свой собственный кабинет, а там посидел директор. Отчего ж он по шкафам ещё не порылся? Или порылся? Старый козёл. Может, ему тут свой стол поставить? Ну а что? Пусть сидит, место найдётся. Правда, придётся сжать себя до состояния гофрированного элемента, но зато можно ставить кружки хоть на все договоры, какие душе угодно. Прямо вместо печати и подписи.

С чашкой кофе я вернулась в свой кабинет. Я планирую на весь день здесь окопаться и не высовывать носа за дверь, потому что придётся отвечать на один и тот же вопрос: “Защитилась?” Нет, не защитилась. Ну, ты держись⁸. Да, нормально всё. А это можно как-то пересдать? Конечно! Какие вопросы! Возьму направление в деканате и пойду пересдам. И начнётся – всем нужно будет рассказать, как работает эта медленная и тяжелая машина, которая за твои заслуги выдаёт тебе учёную степень. Просто БелАЗ образовательной бюрократии. Может, рассылку сделать в “аутлуке”⁹? “Доброе утро, я не защитилась, пожалуйста, меня не трогайте.”